Так гласят легенды. Волчья стая
Шрифт:
Стальной Змей опустил голову. Он никогда не думал о том, что вызывает в нем ярость, и старался уйти от этого чувства. Все учителя, которых он встретил на пути, учили воина прятать эмоции. Удар не может быть точным, если глаза застилают слезы, если злость мешает целиться, если любовь заставляет руки дрожать. Стальной Змей хорошо выучил этот урок, и его удар всегда был точным. Но какой прок от точности, если его сталь недостаточно крепка, чтобы разбить обожженную кору?
Стальной Змей ударил снова. И снова его копье отскочило, словно бы перед ним стояло не обожженное дерево, а неуязвимый
– Ну что, человек? – спросил бог-олень. – Нет в тебе той ярости, что присуща истинным воинам? Раньше люди дрались иначе. В ход шло все: зубы, ногти. Драли волосы, кусались и толкались. Ваш народ придал битве слишком изящную форму, а меж тем истинная ярость кроется в первобытном. Скажи, ты зол по-настоящему, когда пытаешься пируэтом выбить врага из равновесия или когда пытаешься выцарапать ему глаза?
Змей не ответил. Он фыркнул, поднял копье параллельно земле и тут же уронил его. Воин закричал и бросился на бога-оленя, словно тот воплощал все зло мира. Словно именно кусок почерневшего дерева олицетворял все страхи Змея, все его неудачи и ложные надежды. И воин рвал. Он голыми руками сдирал кору, заставляя мертвое дерево плакать огненными слезами. Пламя охватило и самого Змея, из его рта и глаз сочился огонь, отбрасывая тень на бога-оленя.
Когда Змей закончил, от идола остался только пылающий пень, а вокруг валялись черные куски ствола. Бог-олень ушел и больше не донимал Змея своими речами, но от этого воину вдруг стало одиноко. Стало тоскливо.
Без огня лес посерел. Сам воздух стал серым, безжизненным. Словно Змей оказался на древнем полотне, рассказывающем о его пути, словно всякие краски покинули мир. Тогда воин поднял свое копье и побрел дальше.
Дорога перед новой встречей оказалась недолгой. Перед воином появилось пара существ, и одно сидело на другом. Два мальчика не старше двенадцати, но у одного, кто держал на плечах товарища, были неестественно длинные ноги, едва ли не два метра длиной. Второй же, сидя на своем близнеце, размахивал безумно длинными руками. Оба мальчика смотрели на Змея пустыми глазами, в которых не было ничего, кроме белка.
Но не странные руки и ноги и не пустые глаза испугали Змея. То были бусы на шее детей. Такие бусы носили воины провинции Луны, откуда родом Стальной Змей. А значит, эти чудовищные мальчики были на его родине и были там не с добрыми намерениями.
– Нам нужны твои бусы, – сказали в унисон дети. – У нас уже большая коллекция бус, но останавливаться мы не хотим!
Длинноногий топнул, и по земле пошли трещины. Длиннорукий наклонился и раздвинул расщелины так, что теперь они стали пропастями.
Стальной Змей поднял копье и приготовился.
Первым ударил длинноногий. Он выбил дух из воина, и тот отлетел в сторону сожженного леса, врезавшись спиной в одно из деревьев. Длиннорукий схватил Змея за ногу и вновь откинул его в сторону. Воин болезненно приземлился на плечо.
– Отдай нам бусы! – крикнули дети.
Змей неуверенно поднялся на ноги и едва успел отбить копьем протянутую длинную руку. На бледной
Копье хлестко било по протянутым рукам ребенка, но ни одна рана так и не осталась кровоточить. Тогда Змей отпрыгнул и воспользовался секундной паузой, чтобы осмотреться.
Он мог бы заманить детей в лес, где больше деревьев, тогда они не смогли бы развернуться. Учителя часто говорили, что первое правило победного боя – сражайся на своей территории. Но до леса еще стоило добежать, а длиннорукому ничего не стоит, чтобы схватить Змея за шкирку. Нет, их надо сдерживать постоянными атаками.
И Змей атаковал.
Он крутил копье вокруг своего тела, словно то тоже было его частью. Змей зажимал древко в подмышке, перехватывал в левую руку, прокручивая его у шеи только для того, чтобы изменить угол удара. Оружие парило у тела воина, а тот словно бы не чувствовал усталости. Стальной Змей отошел на два шага, взял разгон и в прыжке ударил копьем сверху вниз, будто дубиной. Предсказуемая атака, такую легко избежать, но Змей и не стремился ранить детей. Нет, он хотел отдалиться от врага. Ему была нужна еще секунда.
Воин взглянул на пропасти в землях. Заманить бы туда детей… И пусть себе падают, пока не достигнут земного дна. Как знать, через сколько они выберутся? Змей уйдет куда подальше, а его следы успеют остыть, прежде чем длиннорукий и длинноногий поднимутся обратно.
Стальной Змей снял свои бусы. Даже издалека он видел, как сверкнули глаза детей. Воин поцеловал украшение, прижал их ко лбу, а затем к груди.
– Духи предков, простите меня, – сказал Змей и бросил бусы в одну из пропастей.
Дети в унисон закричали и вместе прыгнули вниз, стремясь поймать ценную добычу, но не заботясь о самих себе. Только когда их крик затих где-то в глубине земной коры, Змей выдохнул и успокоился.
Воин подождал с минуту, и убедившись, что дети не лезут обратно, поднял свое копье и побрел дальше. Он пересек восточную часть леса, вернувшего свой изумрудный цвет, и вышел к реке в низине, прямо у горы. Поток воды, мощный и игривый, вывел Змея к небольшой деревеньке. Таких по Чундэю разбросаны десятки, и каждая похожа на другую. Этих мест Змей не знал, а потому не знал и деревню, но он сразу понял, что жителей истребили. Не просто вывели подальше от домов, словно скот на убой, и казнили, а разорвали.
Кто-то валялся на земле с выпотрошенным животом, кто-то висел в неестественной позе на ограде. Половину тела худощавого юноши Змей нашел под ногами, а вторую на крыше одного из домов. У кого-то на лице красовались кровавые полосы, а кто-то умер по своей воле: Змей встречал воинов, которые предпочли пасть от своего меча, чем по прихоти монстра.
Мастер копья услышал шорох в одном из домов, отошел на шаг, выставив перед собой оружие, и напряг ноги. Из-за приоткрытой двери показалась морда огромного тигра, а затем и все его мощное тело. Бугры мышц танцевали под полосатой шерстью, а длинные усы дергались при каждом шаге. Тигр не боялся Змея и не проявлял агрессии, но кровь на его пасти и лапах говорила слишком красноречиво.