Так говорил Ландау
Шрифт:
Так я попала на гениального Пола Сколфилда, это было незабываемо. Когда он заговорил, меня охватил священный трепет, описать это невозможно. Дау тоже был потрясен:
— Я не ожидал увидеть ничего подобного. Я впервые понял, какую простую вещь написал Шекспир, — сказал он в антракте.
На следующее утро выяснилось, что один из учеников Дау, Иосиф Шапиро, тоже видел этот спектакль. Он записал свой разговор с Дау. Говоря о Клавдии, роль которого режиссёр Питер Брук дал актёру, менее всего походившему на злодея, Дау воскликнул:
— Нельзя, чтобы злодей был так обаятелен.
— Но
— Да, да. Но всё-таки, когда это в театре, должно быть как-то не так. Что она влюбилась, это правильно. Но она влюбилась в ничтожество. А тут не так. Брук переборщил. Идея хорошая, но переборщил. Получается что-то вроде оправдания подлеца в глазах зрителя.
Иосиф Шапиро предложил следующее объяснение:
— Это получается потому, что Пол Сколфилд не доигрывает в кульминационных сценах. По дарованию он не трагик.
— Вы так думаете?! Вот как! Мне это и в голову не приходило. Я только чувствую, что-то не так.
Честно говоря, я ничего подобного не ощущала. И никаких изъянов в исполнении Пола Сколфилда не заметила. Это был идеальный Гамлет.
Также благодаря Дау я посещала художественные выставки.
Я никогда не говорила с Дау так много, как в то лето, когда он несколько месяцев безвыездно жил на даче после автомобильной катастрофы. И разговоры эти были самые задушевные. Однажды он сказал, что в ближайшее время придётся серьёзно поговорить с Гариком.
— И о чём?
— Это будет мужской разговор. Есть вещи, которые отец должен объяснить сыну с глазу на глаз. Простые вещи, суть жизни. Что нельзя жениться, не проверив своих чувств. Это все равно, что покупать кота в мешке. Очень часто, влюбившись, мужчина не хочет считаться с тем, что женщина к нему равнодушна. Он идёт на всё, лишь бы она ему принадлежала. Результат, как правило, плачевен. Внешне все может выглядеть вполне благопристойно, но, увы, счастья такие браки не приносят никому. Фактически, настойчивый субъект покупает особу женитьбой, и всё. К сожалению, вот это: «Я добьюсь, что она будет моей!» — получило очень большое распространение. А жаль. Молодому человеку полезно знать, что у женщин свои заскоки. Иногда они, не любя человека, ставят перед собой цель — женить его на себе. В ход идут все средства, и чаще всего это заканчивается законным браком. Но без любви это — одни неприятности. Ну, и главное: если ничего хорошего в семейной жизни нет, надо проявить твёрдость и уйти. Но после этого уже не возвращаться, а то и такое бывает.
Гарик так рано женился, что отец не успел всё это ему рассказать. Впрочем, Дау вообще избегал нравоучительных бесед, а если что и говорил, то в очень лёгкой форме, в виде шутки, анекдота, пословицы, чтобы это не было похоже на нотацию. «Мой сын никогда не скажет, что я зануда», — пояснял Дау.
Главное — радоваться жизни
Как сладко жить, как сладко побеждать
Моря и девушек, врагов и слово.
— Дау, ты играешь с Гариком, как с котёнком. Мог бы задавать ему какие-нибудь задачки, — посоветовала мужу Кора.
— Ничего
— Но ведь его надо чему-то научить. Это главное.
— Главное — научить его радоваться жизни. Пойдёт в школу, и там ему будут задавать задачки.
— И английский ему тоже не нужен? — съехидничала Кора.
— Очень нужен! — Ну так учи его.
— Ни за что! Детство должно быть радостное. А если не давать ребенку покоя и с утра до ночи что-то ему вдалбливать, он на всю жизнь останется унылым и безрадостным.
— Но ведь тебя родители учили немецкому и французскому, ритмике и рисованию, — не сдавалась Кора.
— Если бы мой отец меньше в меня въедался, у нас были бы более дружеские отношения. Именно потому, что меня так мучили в детстве, я предоставлю своему сыну полную свободу. Немного подрастёт, проявятся его наклонности. Очень важно, чтобы они не были навязаны родительским мнением. Свою профессию, свою специальность человек должен любить. Без этого он никогда не будет счастлив, не будет с наслаждением трудиться. В противном случае его ждет жалкая участь.
— Надо каждый день строить и созидать свою жизнь. За вас этого никто не сделает. И надо постоянно стремиться к счастью, это обязанность человека, его долг. Более того, каждый должен научиться радоваться жизни. А наша система воспитания такова, что нормой считается не жизнерадостное настроение, а сосредоточенно-унылое. Дело доходит до анекдота: гарантией благонадёжности советского человека является выражение лица угрюмое, как у медведя, и одежда самых мрачных тонов. Это называется — делать умный вид. Модель руководителя, именно в том смысле, что он только и умеет, что водить руками.
Вероятно, Лев Давидович упомянул об одежде потому, что однажды на международной конференции в Киеве, где доклад Ландау, к слову сказать, был сенсацией, к нему подошёл некто в штатском и спросил, нет ли у академика более приличного костюма.
— Эти вопросы я обсуждаю со своей женой, — ответил Дау. Во всяком случае, переодеваться он не побежал. Эти деятели из компетентных органов часто отмечали, что Ландау одет несолидно. Ещё в Харькове, когда Ландау организовал Международную конференцию по теоретической физике, произошёл забавный случай. Встречали Нильса Бора, на перроне собралось несколько университетских профессоров и кое-кто из администрации.
Был среди встречавших и Дау, как всегда в свои холостяцкие годы он был в мятых белых брюках, без галстука. Этого мало. В довершение несолидности молодой человек грыз большое зелёное яблоко. Всё это очень не понравилось милиционеру.
— Пройдёмте, пройдёмте, гражданин, — говорил он, оттесняя Дау из первых рядов встречающей публики.
Каково же было всеобщее удивление, когда Бор, выйдя из вагона отыскал в толпе Дау и именно ему первому пожал руку.
В нём было столько огня, страсти, задора, он был так приветлив и жизнерадостен! Человеку непосвящённому могло показаться, что перед ним — беззаботнейшее существо на свете. Но это, конечно, было не так. Он обладал колоссальной энергией и овладел искусством полностью отключаться от работы. Это было совершенно необходимо при той фантастической нагрузке, которую он на себя взял.