Так говорил Песталоцци
Шрифт:
Я продолжал делиться впечатлениями:
– Он показал мне фотографии, где он с плеткой, а женщины в клетках.
– И ты подумал, что это садомазохистские оргии?
– Не без этого. Ведь никто из этих женщин в полицию не обращался.
Я понял, что совершил ошибку. Я не должен был знать, что в полицию никто не обращался. Но Лиза не заметила.
– Верно. Не обращался. Более того, они платили огромные деньги за то, чтобы с ними так поступали.
– Значит, они мазохистки?
– Женя, Женя… Как
– Зачем?
– Не понимаешь?
– Не понимаю.
Я действительно не понимал:
– Чтобы похудеть.
У меня был такой глупый вид, что Лиза расхохоталась:
– За месяц у Тизанникова эти дегенератки худели на двадцать-тридцать килограммов. Причем, если после какой-нибудь идиотской диеты, килограммы через месяц возвращались, то после месяца у Тизанникова – никогда. Более того, женщины становились сильней, здоровей и с такой сексуальной энергией…
Я вспомнил пассажирку, которую однажды довез до Внукова. Она тоже готова была похудеть любым путем. И спросил:
– И как они это терпели?
Лиза уклончиво пожала плечами:
– Терпели.
– Им давали наркотик?
– Без этого никак, – согласилась Лиза.
Я решил пойти ва-банк:
– С наркотиком помог Игорь?
Она среагировала спокойно:
– А кто еще!
Я ожидал услышать очередной раз «дегенерат», но на этот раз было покрепче:
– Он ублюдок.
Я решил изобразить изумление:
– Игорь порядочный парень.
Лиза была категорична:
– Ублюдок.
И я решил рискнуть:
– У него просто кончился «Мефистофель».
– Откуда ты знаешь?
– Предположил.
– Неправильно предположил. Оставалось еще полбутылки. А он взял да слинял. Просто взял да слинял. Ублюдок.
Итак, она ответила на главный вопрос, для решения которого я прилетел во Францию. Наркотик, которым они пользовались, – действительно «Мефистофель». Оставалось только знать, где теперь этот Игорь Семицветов.
– Ты уверена, что Игоря нет во Франции? Мне все-таки кажется, что это он Тизанникова…
Лиза даже испугалась:
– Нет-нет! Не он. Он трус. Он ублюдок и трус. Его уже три года как нет во Франции. Он в Америке.
Я удивился:
– В Америке?! И что он там делает?
– У него бизнес.
– Сбавляет вес американкам?
– Нет. Для этого у него слишком мало снадобья.
– Ты сказала: половина пол-литровой бутылки.
– С тобой трудно, Женя. Ты такой же наивный, как твой дегенерат Песталоцци. Какая пол-литровая? Помнишь,
– Четвертинка, что ли? – догадался я.
– Именно.
– И он с половинкой чекушки поехал завоевывать Америку!
– Подонок.
– Он тебе звонит?
– Мне – нет. А вот Тизанникову раз позвонил по Скайпу. Приглашал к себе, а адрес не оставил.
– Хоть сказал, в каком он городе?
– Сказал. Тизанников потом нашел этот город на карте.
– Нью-Йорк? – подсказал я.
– Да нет. Какая-то дыра на севере. Потом Тизанников не смог вспомнить. Где-то в Вермонте.
– И что у него за бизнес?
– Не поверишь. Торгует картинами. Ты точно не хочешь остаться на обед?
Больше ничего интересного я не узнаю, и я вернулся к старой теме:
– Значит, Тизанников умер своей смертью?
– Он чахлый был.
– А я, когда увидел эти фотографии, подумал, что можно докопаться до чего-либо интересного. Меня всегда интересовало влияние Песталоцци на Шаррельмана.
– Дегенерат, – на этот раз «дегенерат» звучало устало.
Я понял, что мне пора уходить:
– На обед я не останусь. Но если разрешишь, я приеду к тебе завтра.
– Приезжай.
– Ты сможешь уделить мне пару часов? Погуляем в парке.
– Можно и в парке.
25. По дороге домой
Вернувшись в машину, я передал Пьеру жучок.
– Все нормально? – спросил он.
– Вроде бы да. Теперь выключай. Начинается личная программа.
– С полным одобрением.
И мы отправились назад в Тулузу. Добирались долго. Остановок было пять или шесть. Оказавшись в своем номере, я рухнул на кровать и проспал до утра.
Весь следующий день мои спутники отсутствовали. А я гулял по Тулузе. Пообедал в совершенно уникальном для Франции ресторане: чтобы туда попасть, надо выстоять очередь в полчаса. Вечером отправился в казино Баррьер на концерт Жерара Ленормана.
Утром в хорошем настроении я явился на завтрак. Рене уже сидел за столиком. У него тоже было хорошее настроение, мы спели пару куплетов из «Баллады счастливых людей» Ленормана и потребовали, чтобы официантка нам помогала. Она помогла. Помог и турист из Лиона.
Рене довел до моего сведения, что писать мне ничего не надо (а я и не собирался), что все четко записано на пленку и старуха (теперь они не стеснялись при мне так называть Алис) просила поблагодарить меня за работу.
Появился Пьер. У него был серьезный вид:
– Кто такой Шаррельман?
– Шаррельман? Это… Это ученый, последователь Песталоцци. Но он был категорически против эпизодического и комплексного преподавания. Однако, тем не менее, его работы по систематическому и предметному изучению представляют огромный интерес.