Так говорил Песталоцци
Шрифт:
– Извините, Евгений Николаевич, я не знаю, как вас называть. Поэтому лучше на улице.
Одно слово, подпольщик!
– Называй меня просто: Евгений Николаевич.
– Но…
– Я здесь легально. Сначала я эмигрировал в Бразилию, там официально изменил фамилию. Вот уже лет пятнадцать живу в США. Работаю в комиссии по борьбе с наркотиками. Получил гражданство.
Андрей вздохнул:
– А у меня всё получилось кувырком. Из органов меня выгнали в девяностом, за год до прихода к власти Ельцина. Выгнали за пьянство
– Понял: за разврат его, за пьянку и дебош. Да ты вроде бы не пил. Помногу.
– А я и не пил. Просто хотел уйти из органов. Время такое было. Горбачев. Придавил бы своими руками. Ну и решил, что самое лучшее, если меня выгонят. Напился и на Казанском вокзале устроил дебош. Но переборщил. Разбил витрину, кого-то ударил. Разнес буфет.
Я посмотрел на него и попытался представить его дебоширом. Не получалось. Он продолжал:
– Пьяный был. Посадили меня на пятнадцать суток. А могли и срок дать. Но не дали.
– Улицы мёл?
– Расчищал снег. По утрам даже получал удовольствие.
– Из органов выгнали?
– Выгнали.
– Из партии выгнали?
– Выгнали.
– Ты вроде бы стал диссидентом.
– Диссидентом.
– И чем на хлеб зарабатывал? Хочешь, догадаюсь? Играл по ресторанам.
– Не только по ресторанам. Зарабатывал прилично. Вы им не скажете, что я был в органах?
– Конечно, нет. У тебя есть грин карт?
Грин карт – документ на право проживания в США.
– Есть.
– Гражданство получать собираешься?
– Нет. Я женился на американке чешского происхождения. Ее фамилия была Рогалекова.
– Эту историю я знаю. Знаю, что она вернулась к первому мужу в Чехию, а ты окончательно осел в Вашингтоне, играешь в магазине на рояле и помогаешь Биллу. Так?
– Нет. Я не знал, что, когда она улетала в Прагу, она уже была на первом месяце беременности. Там у нее родился мальчик.
– Получается, твой сын.
– Вот именно. Она назвала его Зденек. Понимаете?
– А что тут не понять! Зденек Андреевич.
– И вы знаете, что произошло дальше! Муж ее, этот Рогалек, разбогател. А три месяца назад помер. И Тереза, мою бывшую супругу зовут Тереза, написала мне, что любит только меня и хочет, чтобы сын был с папой.
– А ты?
– Я не то чтобы однолюб, но человек в связях устойчивый.
– И ты намерен воссоединиться с семьей в Праге?
– Да. Но не сразу. По их законам для вступления в наследство нужно ждать полгода. А наследство большое. Три магазина и фабрика. Буду капиталистом. Есть еще одна проблема. Если мы зарегистрируем брак, то по их законам она станет Роголиковова.
– Кошмар! – ужаснулся я.
– И еще какой, – согласился он. – А так как там фамилию менять трудно, я решил поменять фамилию здесь. На Рогалик.
– А почему не на Котомцев? – наивный вопрос.
– А Котомцева никогда не существовало.
– Верно, – спохватился я. –
– Да. Она поменяет фамилию с Рогалекова на Рогаликова.
– А они там в нотариальной конторе не сочтут ее чокнутой?
– У нас нет выбора. Вас не удивило, что я пишу роман?
– Обманывать не буду. Удивило.
– Я начал писать, когда узнал, что стану капиталистом.
– Не вижу связи.
– В наше время писатель может издавать книги только за свои деньги. А у меня еще проблема перевода. Я и думаю: напишу роман, заплачу, чтобы перевели на чешский и издам. И рекламу романа оплачу.
– Как он помер, этот Рогалек?
– Вы знаете, случайно. Катался на велосипеде и не совладал с управлением, упал в обрыв.
– Жену твою зовут Тереза?
– Тереза.
– Судя по всему, она не мать Тереза. Ты уж не катайся на велосипеде.
– Это верно, она с характером. Но я исхожу из того, что у сына должен быть настоящий отец.
48. Неуловимая Наташа
На следующий день мы воссоединились семьей в «Хамптон Инн». Билл любезно оплатил два номера, я немного добавил и мы, все трое, переехали в семейный сьют. В тот же отель переехал и Андрей.
На ужин явился Билл. Рассказал, что Сему переведут в Олбани и там с ним будут работать. Зайцев пока в Лейк-Плэсиде и отказывается отвечать на вопросы без адвоката. Кузякин как в воду канул. Чемпионка никуда не уехала и, как ни в чем не бывало, ходит на каток.
Когда мы расселись за столиком и собирались делать заказ, мобильник Билла зазвонил. Точнее, изобразил какой-то бравурной марш.
– Слушаю. Где? Куда поехала? Вы не ошиблись? Нет, вы точно не ошиблись? Вы сейчас где? «Стюардс Шоп»? Знаю. Оставайтесь на месте.
Он выключил мобильник:
– Это Элла Вульф. Говорит, что нашла Наташу.
– Точно Наташу?
– Говорит, что точно.
– И где эта Наташа?
– Села в машину и уехала?
– Дашь указание останавливать все машины с блондинками?
– Если бы это не Элла, непременно дал бы. Но когда имеешь дело с такой, как она, надо все сначала проверить. Поехали.
«Стюардс Шоп» оказалось небольшим кафе при сувенирном магазине. Алла Вульф сидела за столиком. Увидев нас, вскочила и начала рассказывать:
– Я зашла сюда и сразу пошла мыть руки. Возвращаюсь и вижу женщину, выходящую из магазина. Белокурые волосы до плеч, серое платье. «Уж не Наташа ли?» – подумала я. Она была уже на улице. На какое-то мгновение обернулась, и я ее узнала. Точно Наташа. Мы встретились глазами. Я закричала: «Наташа!» и побежала к ней. Но она уже была около своей машины, вскочила в нее и уехала. Можно, я выпью кофе? Я очень волновалась.