Так говорил Песталоцци
Шрифт:
– Ее зовут Карина, – я ответил за дочку.
– Карина Евгеньевна! Такая же красивая, как мать. Женька, как я рад тебя видеть!
– Не ожидал?
– Если скажу, что ожидал, ты не поверишь. Как Марина?
– Хорошо.
– Передай привет.
– Передам. Ты уезжаешь?
– У меня времени в обрез. Ты хочешь задать мне несколько вопросов? Понял! И я готов тебе ответить. Давай так. Сейчас я отвезу вас в один замечательный ресторан. Там поговорим.
– Ресторан этот
– Нет. «Капитанская встреча» тоже хороший. Но у меня счет в другом. Отличный ресторан. Рыба… В Греции так не делают. С видом на море.
Карина победно посмотрела на меня. «Видишь, я не ошиблась. «Капитанская встреча» – это ресторан».
– Сейчас подойдет машина, и мы поедем.
– В город вроде бы машины не пускают, – продемонстрировал я знания, почерпнутые от таксиста.
– И правильно делают. Мостовая здесь знаешь какого века?! Не знаешь! И я не знаю. Но очень древняя. Женька! Как я рад тебя видеть. Ты не изменился. А как я? Правда, тоже не изменился?
Я сказал, что он совершенно не изменился, так же слукавив, как и он.
Мы вышли. За углом стоял «Фольксваген». Через несколько минут мы подъехали к ресторану.
Нас усадили за столик с видом на море.
Кузякина в ресторане знали, и официант сразу принес бутылку охлажденного белого вина, а минут через пять два больших подноса с креветками.
– С каких это пор ты стал заниматься медом? – спросил я.
– Жизнь горькая, хотел подсластить.
– И, как я вижу, получилось.
– Не жалуюсь.
– В Лейк-Плэсиде ты медом не занимался.
Он рассмеялся:
– Сам знаешь. От тебя ничего не утаишь. Да я и не утаиваю уж лет тридцать.
– Тогда скажи, что ты делал в Лейк-Плэсиде.
– Сочетал приятное с полезным.
– Сначала о приятном. И не забудь, что за столом молодая девушка.
Кузякин захохотал.
– Это мне будет мешать. Но я постараюсь. Как-то в Париже я встретил одного своего старого знакомого.
– Тизанникова, – подсказал я.
Кузякин удивился и ответил серьезно:
– Нет. А ты знаешь Тизанникова?
– Приходилось встречаться. Он недавно умер.
– Не так уж недавно. Почти год.
– Так кого, если не Тизанникова?
Кузякин молчал, и я решил ему помочь:
– Зайцева.
– Зайцевых много.
– Александр. Или Саша.
Кузякин всё еще решал, что отвечать. Я решил подтолкнуть его мысли:
– Его недавно убили.
Кузякин растерялся:
– Это правда?
– Правда. Его убили в тюрьме.
– Вполне логично. Он был связан с такими людьми. Добром это кончиться не могло.
– Смотри, как интересно.
– Ты хочешь сказать, я буду третьим?
– Просто я начал понимать, почему ты ушел от дел и занялся медом.
– А вот тут ты ошибся. Смерть Зайцева очень облегчает мое положение. Я был пассивным исполнителем.
– Шестеркой.
Кузякин обиделся:
– Я похож на шестерку?
– Нет. Я тебя знаю много лет, и всегда ты был организатором, а не исполнителем.
– Это правда. Но в этом случае… в этом случае не совсем так.
– В каком случае?
– Саша… это Зайцев, Саша был прекрасным организатором. Он умел убеждать. Но вот придумать что-то… Он хорошо знал мир фигурного катания, знал фигуристок. Знаешь, чем отличаются фигуристки от кинозвезд? Кинозвезды уверены, что будут звездой до конца дней, а фигуристки знают, что через пять-шесть лет станут нудным тренером. Поэтому они торопятся.
– Истина не нова.
– Верно. Помнишь анекдот «Ну, вот видите, ваше величество, вы уже начали торговаться»? Зайцев точно знал, кого можно. И за сколько. Вокруг всегда вьется много богатых клиентов.
– То есть, говоря простыми словами, он был сводником.
– Верно. Но зарабатывал он от случая к случаю. А я предложил… просто предложил.
Он остановился, посмотрел сначала на Карину, потом на меня. Я понял:
– Рассказывай при ней.
– Ладно. Я предложил заменить настоящих чемпионок копиями. Если найти девушку, похожую на спортсменку, подкрасить ее немного… И клиент верит.
– Клиенты все такие идиоты?
– Люди видят спортсменок только издалека, им можно внушить…
– И все равно ты не договариваешь. Им подливали в «Спрайт» наркотик. Это так?
– Так. Так. Вот ты спросил про Тизанникова. Понимаешь… Я был в Париже у Тизанникова. Ты знаешь, чем он занимался?
– Знаю.
– Он мне рассказал про один очень интересный наркотик.
– «Мефистофель», – подсказал я.
Кузякин обрадовался:
– Ты и про «Мефистофель» знаешь?
– Знаю.
– Ну, а тогда должен понять. Капелька этой прелести в «Спрайт» – и старуху Шапокляк можно принять за Клавдию Шиффер. А если еще она немного похожа…
– А меня можно принять за Мадонну? – вмешалась в разговор Карина.
Кузякин замахал руками:
– Ты что?! Мадонна! Это страшилище! А ты такая красивая девушка. Женя, тебе надо воспитывать дочь. То, что она сказала…
Карина улыбалась. Я решил принять его сторону:
– Если услышу еще раз что-нибудь подобное, расскажу матери.