Так и было
Шрифт:
– Как исчезли? Куда?
– дернул подбородком комиссар, и лицо его напряглось в ожидании.
– Думаю, товарищ капитан, в тыл…
– Думаю! Разведчиков ко мне, - зло бросил Щукин и, когда те вытянулись перед ним, приказал: - Тут двое пятки смазали. Найдете?
– Найдем, товарищ капитан, - бодро заверил старший сержант-разведчик.
– Есть два босых следа!
– крикнул он через минуту.
Щукин взглянул на Евдокимова:
– Рассказывай дальше, но подробнее и без вранья. Понял?
Лейтенант не собирался врать и раньше, но после такого предупреждения смешался. Начал медленно, с запинками, обдумывая
– Разведку прохлопали все! Ну, а за то, что отбиться сумели и испанцев много положили, спасибо! Дезертиров - в полк, будут отвечать перед трибуналом, - приказал подошедшему командиру разведки.
– Товарищей бросили в критический момент, командира!
– Замолчал, сдерживая готовую прорваться ярость, и продолжал уже спокойно и будто советуясь с Демьянюком: - Кое-кто, по-моему, заслуживает поощрения. Вот так!
– громко сказал комиссар, утверждаясь в принятом решении.
– С вами же, - повернулся к командиру пулеметчиков Бондаренко, - разговор будет особый.
Рассказывая об этой схватке с вражескими разведчиками, дивизионная газета писала: «Потеряв до двадцати убитых и раненых, испанцы бежали с поля боя… - и далее: - За мужество и отвагу командование объявило благодарность лейтенанту Евдокимову, сержантам Крылову и Комолову, красноармейцам Болотину, Доронину, Михалеву и Кудряшову».
Четверо из них - Михалев, Крылов, Комолов и лейтенант Иван Евдокимов - чуть позднее были награждены медалями «За отвагу!».
* * *
На фронт Иван Евдокимов попал в начале мая сорок второго года, но война обожгла его еще в первую военную осень, еще на гражданке, когда он работал механиком на одном подмосковном заводе, а ночами дежурил на крыше производственного цеха и сбрасывал оттуда зажигательные бомбы, зажигалки, как окрестили их бойцы объектовой дружины. Дело это нехитрое и не особенно страшное, пока не появились зажигалки с сюрпризами - с гранатами, которые рвались, накаляясь в адской зажигательной смеси. Тут уж малейшее промедление смерти подобно. Однако он пострадал не от гранаты и не на крыше, а в подвале, где рвались и горели бутылки с бензином. Огнетушители оказались под рукой, и он боролся с огнем до приезда пожарных команд. Обгорел он тогда сильно, особенно лицо и руки. В подвал вбежал на своих двоих, оттуда вынесли на носилках, погрузили в санитарную машину. Месяц после этого его поджаривало, как на угольях.
Еще не успел поправиться как следует, пришла повестка. Красненькая - на призыв. Семнадцатого октября сорок первого. Через полгода, - окончив Владимирское пехотное училище, - стал лейтенантом.
Получив на КП дивизии назначение в 299-й стрелковый полк, Евдокимов вместе с группой других вновь испеченных лейтенантов подходил к Волхову. За рекой, говорили в штабе, передовая, но боя слышно не было. Пулеметы иногда постреливали, но без азарта. Приглушенные расстоянием, их не очень длинные очереди походили на перестук молотков. Донеслось несколько взрывов.
У переправы через Волхов контрольно-пропускной пункт. Сержант и боец проверяли документы и по одному отпускали на другую сторону по перекинутому между берегами наплавному мостику из бревен шириной не более метра и перилами с одной, левой, стороны. Вверх по течению, метрах в двадцати от мостика, с берега на берег была перекинута цепочка, в каждом звене которой по одному бревну. Это-то зачем?
– Если фриц плавающую мину пустит, то подорвет бревна, а мост целым останется, - пояснил сержант, - а по очереди вас пускаем, чтобы не побило. С аэростата, чтоб ему пусто было, все видно. Вон он над лесом висит - посмотрите.
Плавающая мина не взорвалась, и вражеская артиллерия не стала тратить снаряды на небольшую кучку русских. До КП полка добрались благополучно и здесь узнали, что дивизия держит оборону на левом берегу Волхова, отвоеванном у фашистов зимой. Дальше тогда продвинуться не смогли - немцы не пустили, сохраняя за собой шоссе и железную дорогу от Ленинграда до Новгорода. Они устроились в деревнях, на возвышенных местах, и дивизии пришлось занимать оборону там, где остановилась, чаще всего на болотах. Плацдарм невелик - километров двадцать в длину и пять-шесть в глубину, но его надо держать во что бы то ни стало для будущего наступления.
На следующий день связной повел Евдокимова в 3-й батальон. Шли сначала сосновым лесом, почти таким, к какому он привык дома, потом стали попадаться березы, а когда вступили в чернолесье, едва приметная тропка исчезла, под ногами захлюпала вода, кое-где она едва не захлестывала голенища, а связной, рыженький, в лихо сдвинутой набок пилотке паренек, все пер и пер, напролом, ни к чему вроде бы не приглядываясь. Как он находил дорогу - неизвестно, спрашивать - неудобно. Евдокимов начал было уже опасаться, не сбился ли уверенный связной с пути и не заведет ли он его прямохонько к немцам, как неожиданно открылась небольшая поляна с выстроившимися в один ряд землянками, где размещался КП батальона.
В тот же день лейтенант принял 3-й взвод 9-й роты, которой командовал хмурый и неразговорчивый, как показалось вначале, лейтенант Демьянюк.
– Ты будешь стоять почти на правом фланге полка, да и дивизии, но что делается за тобой, покажу ночью, а теперь пройдемся по соседям, что влево от тебя находятся. Заодно и оборону посмотришь, - сказал Демьянюк.
Подросткового роста Демьянюк сначала шел впереди и не нагибался - невысокие траншеи скрывали его полностью, - но скоро, заметив, что новенький то и дело останавливается, чтобы разглядеть вражескую оборону, пропустил его вперед и предупреждал, когда надо было пригнуться.
В училище Иван Евдокимов командовал отделением, в котором было одиннадцать молодцов-удальцов. Став лейтенантом, получил под свое начало… четырех человек. Оружия, правда, хватало на полный взвод: ручной пулемет Дегтярева, два танковых «дегтяря», винтовки, гранаты, патроны.
Впереди, за редким кустарником, тоненькими стволами осин и ольхи со сбитыми пулеметными очередями вершинками, пучились из земли огневые точки и траншеи врага. Позади лежала вся страна, которую он, лейтенант Евдокимов, должен был защищать со своим… взводом.