Так кто же развалил Союз?
Шрифт:
Телефоны в приемной продолжают звонить. Колонна приближается. Тридцать километров… Двадцать… Десять…
Мимо журналистов проходит симпатичная Казимера Прунскене и, зная о своей святой обязанности держать прессу в курсе дела, объясняет, не дожидаясь вопросов:
– Через пять минут мы будем иметь информацию, пошли ли танки в объезд города - в какой-то из гарнизонов - или пересекли черту города. Их очень много - от восьмидесяти до ста.
Журналисты в основном англоязычные, но Прунскене говорит по-русски. Все понимают.
–
– лицо Ядвиги светится счастьем.
– Как остановились?
– переспрашиваю.
– Кто их остановил?
– Милиция.
– Что, они перекрыли дорогу? Поставили грузовики, автобусы?
– Нет, они подали сигнал остановиться. Сейчас ведут переговоры.
Святая наивность. Как будто можно остановить танки милицейским жезлом. После выясняется: при въезде в город остановились головные танки, чтобы подождать остальных - колонна растянулась на километры.
Через несколько минут стало ясно: ни о каком объезде нет речи, танки направляются прямо сюда.
Машинально я нащупал в кармане редакционное удостоверение и тут же мысленно рассмеялся своему жесту. Как будто не известно, как это бывает! Подходят танки, БТРы, БМП. Пятнистые ребята с автоматами просачиваются во все щели, рассыпаются по лестницам и этажам. Ты получаешь кулаком в зубы, прикладом по спине, сапогом - пониже, а уж после начинают разбираться, кто ты и что ты.
– Мы бы хотели получить у вас консультацию, - подходит ко мне Ядвига.
– Нужен ли вот этот знак в фамилии Лукьянов? Мы хотим послать ему телеграмму.
Мягкий знак в середине лукьяновской фамилии нужен. Без него никак не обойтись. Я рад, что хоть этим могу им помочь.
(Кто не знает, Анатолий Лукьянов в ту пору был председателем Верховного Совета СССР).
Иностранные корреспонденты на своих ноутбуках торопились допечатать репортажи до строки: «И вот танки подошли к зданию парламента…» После все собрались на лестничной площадке-галерее третьего этажа и напряженно всматривались сквозь переднюю аквариумно-стеклянную стену здания в происходящее на затемненной площади перед ним.
Примерно без двадцати четыре я вышел на улицу. В воздухе уже висел сплошной моторный гул. Танки вот-вот должны были появиться. Вот показался головной, крутанулся на гусеницах и пошел прямо на меня, брызнув в глаза ярким светом фар-прожекторов. Машинально я отпрянул назад. После присмотрелся - обыкновенное такси. Воображение разыгралось. Плюнув всердцах, я пошел назад ко входу в здание.
Между тем гул не ослабевал, хотя и не усиливался.
Минут через десять я вышел снова. Гул стал значительно слабее. Навстречу бежали какие-то люди. Одного парня я ухватил за рукав:
– В чем дело? Где они?
– Они поехали в Северный городок, - отвечал он, запыхавшись, показывая рукой куда-то в темноту.
Северный военный
Слава Богу! Пронесло.
– Ну что, опасность штурма миновала?
– в шутку сказал я Казимере Прунскене, снова увидев ее на третьем этаже.
– Да, миновала, но ничего хорошего нет, - отвечала она серьезно.
– Вы считаете, что это была демонстрация силы?
– А что же еще? И потом, что за манера - ездить по городу на танках! Они же оставляют следы, портят асфальт, - она потыкала пальцем вниз, в сторону своих красивых лакированных туфель.
Сразу видно - хозяйственный работник. Премьер-министр. Об асфальте заботится.
– Какой дурак считает нужным демонстрировать силу?
– возразил оказавшийся тут же Артурас, помощник Ландсбергиса по связи с прессой.
– Ясно же, что в военном отношении Литва не может противостоять Союзу. Что тут демонстрировать?
Думаю, он не прав: силу демонстрируют и не сильному противнику, перед тем как ее применить.
Наконец - последний телефонный звонок: все танки вошли на территорию гарнизона. Всеобщее расслабление.
После говорили, что это были не танки, а «танкетки», легкие танки, «танки для перевозки десанта»…
– БТРы, БМП?
– спрашивал я.
– Нет, это была гусеничная техника.
Если судить по грохоту, так оно и было. После были получены более точные сведения: в ночь с 23 на 24 марта 1990 года через Вильнюс прошла колонна БМД (гусеничные боевые машины десанта) - полк воздушно-десантных войск. Таксист, отвозивший меня в гостиницу в шесть утра, показал мне маршрут, по которому прошла колонна неподалеку от здания Верховного Совета. В одном месте этот маршрут пролегал под мостом, что, без сомнения, усиливало грохот.
…Четыре часа ночи. В приемной Ландсбергиса, где я упорно продолжаю сидеть, появляется долговязый парень, в рубашке, без пиджака, и говорит, обращаясь неизвестно к кому:
– Я работаю в газете «Эспрессо». Моя газета начинает печататься через два часа. Мне нужен комментарий президента по поводу танков.
Ядвига грудью загораживает вход в кабинет:
– В данный момент председатель занят. Он работает. Он думает.
– Она указывает пальцем себе на голову.
– Он пишет ответ Горбачеву. Это очень важно. Ему нельзя мешать.
– Но моя газета не может выйти без комментария президента!
– как от физической боли, стонет корреспондент.
Кто бы мог подумать еще месяц назад, что без нескольких слов литовского профессора-музыковеда, специалиста по Чюрлёнису, не сможет выйти одна из крупнейших газет Италии?
– Возьмите комментарий у Прунскене, - советую я итальянскому коллеге.
– Она тоже фигура, премьер-министр. Она более доступна. Вас не уволят…
Его лицо мгновенно светлеет.
– О-кей!
– воодушевленно вскрикивает он и бросается вон из приемной.