Так начиналась война
Шрифт:
Вечером 20 июня мы проводили отправлявшихся поездом, а в середине следующего дня — уезжавших на автомашинах.
Невозмутимое спокойствие командования округа, деловитость и четкость при формировании и сборах в дорогу аппарата фронтового управления подействовали на всех благотворно. Особой тревоги никто не проявлял. Кое-кто из административно-хозяйственного аппарата высказывал даже надежду, что это плановый выезд учебного порядка, что не позднее следующей субботы все возвратятся в Киев.
В субботу мы закончили отправку всех срочных документов в Москву. К подъезду штаба округа подкатило несколько автобусов
Был теплый вечер. Из тенистых парков и скверов веяло благоухающей свежестью. Киевляне возвращались с работы. Всюду царило оживление. Ни у кого и мысли не возникало, что каких-нибудь десять часов отделяют от рокового мгновения, когда внезапно прервется мирное течение жизни и прозвучит ужасное слово «война».
Было еще светло, когда наша колонна пересекла людные городские кварталы и выбралась на Житомирское шоссе. Я ехал на легковой машине в голове колонны. Бегло просмотрел газеты, в которые так и не удалось заглянуть днем. На страницах не было пока ничего тревожного.
И все же на душе было беспокойно. Видимо, потому, что я и мои помощники знали значительно больше, чем сообщалось в газетах.
Не успели мы доехать до Житомира, как послышались прерывистые сигналы следовавшей за мной автомашины. Я приказал шоферу свернуть на обочину и остановиться. Выяснилось: несколько автомашин остановились из-за различных неисправностей. Еще несколько раз в течение ночи приходилось останавливать колонну. Непредвиденные задержки срывали график марша. Назревала угроза, что к 7 часам утра я не сумею привести свою автоколонну в Тарнополь. Привитое в армии стремление к точному выполнению приказа не позволяло мириться с этим. К тому же всю ночь мучила мысль, что на рассвете может разразиться война. Приказываю ускорить движение. Рассвет застал нас неподалеку от Бродов — небольшого, утопающего в зелени украинского местечка. Здесь мы сделали очередную десятиминутную остановку.
У каждого автобуса или грузовика меня встречал старший по машине и докладывал:
— Все в порядке, товарищ полковник.
Возвратившись в голову колонны, я собирался уже подать сигнал «Вперед», как вдруг в воздухе над Бродами послышался гул. Все подняли головы, Вглядываясь в небо.
Мы знали, что здесь у нас аэродром, на котором базируются истребители и штурмовики. Что-то рано наши летчики начали свой трудовой день…
Но послышались гулкие взрывы. Земля под ногами вздрогнула. Кто-то закричал:
— Смотрите! Смотрите! Пожар!..
За Бродами поднимались клубы дыма. Наметанный глаз автомобилистов определил: загорелся склад с горючим. Все замерли в тревожном молчании. Обожгла мысль: «Неужели война?!»
Последние сомнения покинули нас, когда мы увидели самолеты с черной свастикой на плоскостях. Освободившись от бомб, они разворачивались над нами. Три вражеских бомбардировщика оторвались от строя и ринулись на нас. Люди бросились врассыпную и залегли в кюветах. Лишь некоторые водители упорно возились со своими машинами. Фашистские самолеты дважды на бреющем полете пронеслись вдоль колонны, поливая ее пулеметным огнем. Выяснив, что пострадали всего два человека, я распорядился быстро оказать им необходимую
Не оставалось никаких сомнений, что война ступила на нашу землю. Мозг сверлила мысль: что происходит сейчас на границе? Ведь даже большинство соединений прикрытия было рассредоточено в значительном удалении от государственного рубежа, а корпуса второго эшелона находились от него в 250–300 километрах. Удастся ля задержать врага? Иначе отмобилизование корпусов второго эшелона будет сорвано, и им придется вступить в сражение в их нынешнем состоянии — с большим некомплектом в живой силе и технике.
Все это я смогу узнать только в Тарнополе.
Мы поспешили туда, уже не обращая внимания на отстававшие от колонны отдельные автомашины.
С этого часа начался мой долгий путь военных испытаний
ПРИГРАНИЧНОЕ СРАЖЕНИЕ
«КОВО-41» ВСТУПАЕТ В СИЛУ
Наши машины проносятся по улицам Бродов. Вокруг ни души. Но жители не спят. В окнах раздвинуты занавески. Люди настороженно смотрят в сторону аэродрома, на густые клубы дыма. Догадываются, конечно: это неспроста.
Пока мы преодолевали 60 километров, остававшихся до Тарнополя, небольшие группы фашистских самолетов еще дважды бомбили нашу колонну. К счастью, серьезного вреда они не причинили.
Прибыли мы раньше назначенного срока — в седьмом часу утра. Нас ждали. Не успела головная машина подойти к военному городку, как ворота мгновенно распахнулись, и дежурный офицер молча указал мне рукой, куда ехать.
Раньше здесь располагалась какая-то небольшая воинская часть. Когда было решено развернуть основной командный пункт округа в Тарнополе, для ускорения дела воспользовались этим городком. Прежних его хозяев перевели в другое место, здания поспешно переоборудовали, но, конечно, успели сделать далеко не все.
Я насчитал десятка полтора небольших домов, в основном одноэтажных. Между ними кое-где были раскинуты палатки. Повсюду виднелись свежевыкопанные щели — для укрытия людей на случай бомбежки.
На шум подкативших машин выбежал генерал Пуркаев. На лице — величайшее нетерпение и досада. Так и казалось, что сейчас он закричит: «Где вы пропадали?!» Но генерал смолчал: видимо, вспомнил, что сам назначил срок нашего прибытия. Взмахом руки прервал мой рапорт.
— Быстрей разгружайтесь и за работу! Немедленно по всем каналам связи передайте командирам корпусов второго эшелона, чтобы вводили в действие оперативный план «КОВО-41». Добейтесь подтверждения, что это распоряжение получено. Когда ответы поступят, доложите мне.
Едва Пуркаев ушел, на пороге появился крайне рассерженный командующий. Начал бурно возмущаться, что мы запоздали. Кирпонос редко терял самообладание. Значит, невыносимо тяжело складывались дела.
Сдерживая обиду, я попытался объяснить, что мы прибыли даже раньше назначенного времени, несмотря на плохое техническое состояние автомашин. Кирпонос уже более сдержанно бросил на ходу:
— Чтобы через час у меня на столе лежала карта с обстановкой на границе!
Мы немедленно принялись за работу. Разложили карты и документы. Направленцы-командиры, закрепленные за армиями, сели за телефоны.