Так начиналась война
Шрифт:
По-видимому, в Москве на это не решились. Ведь сигнал о вводе в действие плана прикрытия означал бы не только подъем всех войск по боевой тревоге и вывод их на намеченные рубежи, но и проведение мобилизации на всей территории округа.
Пока телеграмму изучали и готовили распоряжения армиям, гитлеровцы обрушили на наши войска мощные авиационные и артиллерийские удары.
Эти удары, застигшие большинство частей еще в местах их постоянной дислокации, нанесли нам первые чувствительные потери.
Получив приказ отбросить вторгшегося
Первыми выступили навстречу противнику передовые части 45, 62, 87 и 124-й стрелковых дивизий 5-й армии, 41, 97, 159-й стрелковых и 3-й кавалерийской дивизий 6-й армии, а также 72-й и 99-й стрелковых дивизий 26-й армии.
Для того чтобы эти части заняли приграничные укрепления, им требовалось не менее 8 — 10 часов (2–3 часа на подъем по тревоге и сбор, 5–6 часов на марш и организацию обороны). А на приведение в полную боевую готовность и развертывание всех сил армий прикрытия государственной границы планом предусматривалось двое суток!
Всю мощь первых ударов гитлеровских войск, по существу, приняли на себя немногочисленные подразделения пограничников и гарнизонов укрепленных районов.
Положение осложнялось тем, что с первых часов фашистского вторжения господство в воздухе захватила немецкая авиация. От ее бомб военно-воздушные силы нашего округа потеряли 180 самолетов. Советские части, двигавшиеся к границе, непрерывно подвергались бомбежкам и обстрелу с воздуха. Лишь отдельные небольшие группы наших истребителей через плотные заслоны фашистских самолетов прорывались на помощь своим войскам.
Когда начальник штаба фронта доложил обстановку, сложившуюся к 10 часам утра, генерал Кирпонос немедленно вызвал к себе командующего военно-воздушными силами генерала Птухина и потребовал от него сосредоточить основные усилия авиации на прикрытии с воздуха выдвигающихся к границам войск, нанесении сосредоточенных ударов по танковым и моторизованным группировкам противника и его ближайшим аэродромам.
Птухин ушел, а генерал Пуркаев положил на стол командующего фронтом только что полученную директиву Народного комиссара обороны. Повернувшись к Вашугину, Кирпонос медленно и отчетливо зачитал ее:
«22 июня 1941 г. в 4 часа утра немецкая авиация без всякого повода совершила налеты на наши аэродромы и города вдоль границы и подвергла их бомбардировке. Одновременно в разных местах германские войска открыли артиллерийский огонь и перешли нашу
В связи с неслыханным по наглости нападением со стороны Германии на Советский Союз приказываю:
1. Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь до особого распоряжения наземным войскам границу не переходить.
2. Разведывательной и боевой авиации установить места сосредоточения авиации противника и группировки его наземных войск. Мощными ударами бомбардировочной авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить основные группировки его наземных войск. Удары авиации наносить на глубину германской территории до 100–150 км. Разбомбить Кенигсберг и Мемель. На территорию Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать».
Поскольку требования директивы были достаточно ясны, она без всяких комментариев была незамедлительно передана в войска.
В 15 часов мы должны были послать в Москву свое первое донесение. Я занялся составлением его. Это был, пожалуй, самый трудный отчетный документ за всю мою штабную деятельность. Обстановка оставалась по-прежнему неясной: каково истинное положение армий, где враг наносит главный удар, каков его замысел — обо всем этом можно было лишь строить догадки. И наше первое боевое Донесение в Москву было полно общих мест и неясностей. Из-за этого я и мои помощники невольно чувствовали себя без вины виноватыми.
Мы быстро продумали и наметили более гибкие и действенные способы сбора и обработки донесений от подчиненных штабов. Частые порывы телефонных и телеграфных линий, неустойчивая работа радиостанций вынуждали полагаться прежде всего на офицеров связи, которых мы посылали в войска на машинах, мотоциклах и самолетах.
Из анализа поступивших к ночи на 23 июня данных стало все яснее вырисовываться, что главный удар враг наносит из районов Устилуга и Сокаля в полосе 5-й армии и на ее стыке с 6-й армией, в направлениях на Луцк и Дубно. Одновременно фашистские войска ведут наступление в полосах 6-й и 26-й армий. Ожесточенные бои разгорелись в районах Рава-Русской и Перемышля.
Как выяснилось впоследствии, против 5, 6 и 26-й армий нашего Юго-Западного фронта на участке Владимир-Волынский, Перемышль гитлеровское командование развернуло 37 дивизий (25 пехотных, 5 танковых, 4 моторизованные, 3 охранные). Их наступление поддерживали основные силы 4-го воздушного флота, насчитывавшего 1300 самолетов.
Только против 5-й армии в первый день наступления командующий группой армий «Юг» фельдмаршал Рунштедт ввел в сражение десять пехотных и четыре танковые дивизии, да в готовности к развитию успеха он держал здесь не менее двух пехотных, четырех моторизованных и одной танковой дивизий. Более двадцати дивизий 6-й полевой армии генерала Рейхенау и 1-й танковой группы генерала Клейста против пяти наших дивизий, находившихся у границы!