Так начиналась война
Шрифт:
Корпусной комиссар Вашугин, убедившись, что мехкорпус Рябышева включился в наступление, снова сел в машину. С немалыми трудностями, подвергаясь опасности наткнуться на какой-нибудь просочившийся в наш тыл немецкий отряд, он проскочил в 15-й мехкорпус. Но здесь даже его напористость ничего не дала. Соединение было крепко сковано беспрерывными вражескими атаками и двинуться в наступление не могло. Вашугин возвратился в Тарнополь расстроенным. Мы тоже ничем не смогли его порадовать. Обстановка на правом крыле фронта оставалась неясной. Результатов наступления мехкорпусов Рокоссовского и Фекленко мы не знали. С Рябышевым связь прервалась, и было неизвестно, овладел ли он Дубно. Ничего не сообщал и командующий 16-й армией о том, удалось ли ему создать надежный заслон против прорвавшейся в Острог вражеской
Неустойчивость связи вынуждала командование рассылать во все концы своих ответственных представителей — А. И. Михайлова, М. А. Парсегова, К. П. Подласа, А. Ф. Ильина-Миткевича. В бесконечных разъездах находились многие офицеры штаба фронта, и в первую очередь, разумеется, из оперативного и разведывательного отделов. У нас обычно на месте можно было застать не более пяти-шести человек. И на их плечи ложилась вся огромная работа, связанная со сбором информации и обеспечением управления войсками. Мы перевели отдел на штаты военного времени. Он расширился, но людей приходилось брать из тех, кто оказывался под рукой. Поэтому на первых порах, пока новички осваивались с делом, на опытных товарищей ложилась двойная тяжесть. Весьма помог мне генерал Панюхов, выделив из состава своего отдела боевой подготовки нескольких офицеров, хотя и не имевших опыта оперативной работы, но хорошо знавших положение в войсках. Лучшими среди них были уже солидные по возрасту майоры Прибыльский, Савчук, капитаны Майоров, Масюк.
Я был безмерно рад, когда в этой обстановке ко мне ранним утром 28 июня заявился мой старый товарищ Никанор Дмитриевич Захватаев.
— Товарищ полковник! — начал он строго официально. — Прибыл для прохождения дальнейшей службы в должности вашего заместителя. — И тотчас широко улыбнулся: — Здравствуйте, Иван Христофорович! Вот и снова мы вместе!
От неожиданности я не нашел слов и лишь крепко обнял его. Да, в столь тяжкое время заполучить такого прекрасного помощника — счастье.
Наши жизненные пути чрезвычайно схожи. По возрасту почти ровесники, в мировую войну были офицерами русской армии, в ряды Красной Армии вступили почти одновременно. Я окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе в 1934 году, Никанор Дмитриевич — годом позднее. В 1938 году я завершил учебу в Академии Генерального штаба и остался преподавателем в ней. Через год ко мне присоединился Захватаев. В 1940 году я уехал в войска Киевского Особого военного округа. Не прошло года, и он появился тут.
Захватаев был обаятельным человеком, с типично русской внешностью. Я всегда верил в его способности, и не ошибся. Позже он прославился как командующий 1-й ударной армией, которая вписала в историю Советских Вооруженных Сил не одну героическую страницу.
28 июня мой заместитель был направлен к Потапову. Он должен был на месте разобраться в обстановке и оказать возможную помощь в решении общей задачи, стоявшей перед войсками правого крыла нашего фронта.
Поскольку положение в районе Острога оставалось для нас неясным, командующий фронтом решил выдвинуть на подготовленный по линии Староконстантинов, Базалия, Новый Вишневец отсечный оборонительный рубеж свои резервы: 24-й мехкорпус, 199-ю стрелковую дивизию и закончившие к тому времени свое формирование три противотанковые артиллерийские бригады — на тот случай, если фашистские войска из района Острога повернут на юг, в тыл главным силам фронта.
Командиры резервных соединений были срочно вызваны в штаб. Среди них был мой товарищ генерал-майор Владимир Иванович Чистяков, старый конник, соратник легендарного Котовского. Мы знали друг друга с 1924 года, со времени учебы в высшей кавалерийской школе. Сейчас Чистяков командовал 24-м мехкорпусом. Приехав в Тарнополь, он сразу же разыскал меня и поинтересовался последними данными с полей сражения. Когда речь зашла о задаче его корпуса, Чистяков выразил опасение за свой правый фланг. Я успокоил друга: мне уже было известно, что правее корпуса Чистякова, в Остропольский укрепленный район, будет переброшена 1-я воздушно-десантная бригада. Она-то и прикроет его правый фланг.
— Эх, дело не только в этом, — вздохнул Чистяков. — Корпус наш далеко не тот, каким хотелось бы его видеть. Ведь мы только развернулись с его формированием. Новых танков
Мы уже распрощались, когда я вспомнил, что в корпусе Чистякова 216-й моторизованной дивизией командует мой бывший сослуживец по Ленинаканскому кавалерийскому полку Ашот Саркисян. Спросил, как у него дела. Чистяков заговорил о полковнике Саркисяне с восторгом. Отличный командир, любимец бойцов.
Приятно было слышать, что оправдались те аттестации, которые я писал на Ашота Саркисяна, когда он еще был командиром эскадрона в моем полку. Лихой конник и душевный человек, он отличался живым и острым умом. Все схватывал на лету, в совершенстве владел любым оружием и слыл большим знатоком тактики. Бойцы так и льнули к нему, готовы были часами слушать его беседы — всегда глубокие, яркие, страстные.
— Умеет наш Ашот словом зажигать людей, — сказал Чистяков. — А сейчас это особенно нужно.
Очень хотелось мне увидеться с Саркисяном. Но так и не удалось. Мой отважный друг геройски погиб в тяжелых июльских боях…
Чистяков и командиры других соединений, выдвигаемых на отсечный рубеж, получив задачи, уехали. Но впоследствии выяснилось, что мы поспешили выдвинуть сюда наш последний крупный резерв. Фашистское командование в те дни вовсе не намеревалось поворачивать на юг свою главную ударную группировку. Враг рвался прямо на Киев. Выручили нас инициатива и энергичность командарма М. Ф. Лукина. Об этом рассказал возвратившийся ночью из 16-й армии офицер оперативного отдела.
Генерал Лукин сразу же оценил угрожающие последствия прорыва немцев на Острог. Он немедленно поднял по тревоге готовившийся к погрузке в эшелоны 381-й мотострелковый полк подполковника А. И. Подопригоры и двинул его навстречу врагу. Затем командарм начал перебрасывать к Острогу и другие части 109-й моторизованной дивизии 5-го мехкорпуса, которые уже погрузились было в вагоны. И все-таки сил не хватало. Но Лукин, человек напористый и властный, прибрал к рукам все, что оказалось поблизости. Дело осложнялось тем, что командарм остался без своего штаба, который уже выехал на Западный фронт. Лукина и это не смутило. Из группы оказавшихся под рукой командиров он создал небольшой орган управления. Ничего, что все средства связи сводятся к нескольким легковым машинам и мотоциклам. Помощники командарма — народ разворотливый и неутомимый. Они объехали окрестные леса, куда откатились остатки подразделений, уцелевшие после тяжелых боев с вражескими танками, собрали людей, ободрили их. Оказались здесь и артиллеристы, сумевшие, можно сказать, из-под гусениц фашистских танков вывезти свои пушки. Пополнили артрасчеты пехотинцами, связистами, подобрали недостающих командиров батарей и огневых взводов. Получилось три артиллерийских дивизиона. Все, что удавалось собрать таким образом, командарм направлял под Острог. И вот уже в ходе развернувшихся боев появилось у нас новое войсковое объединение, которое в сводках и донесениях стало именоваться оперативной группой Лукина. Вскоре в нее влилась отошедшая сюда 213-я мотострелковая дивизия. Группа Лукина приняла на себя весь удар фашистских танковых и моторизованных войск, прорвавшихся на острогско-шепетовском направлении, и остановила их.
Это была не единственная порадовавшая нас новость. В конце дня генерал Рябышев донес, что передовые части его корпуса разгромили противника и с боями ворвались в Дубно. Но он ничего не сообщил о 9-м и 19-м мехкорпусах, которые почему-то не пробились к городу.
Успех 8-го мехкорпуса несколько поднял наше настроение. Н. Н. Вашугин повеселел. Командующий фронтом, не дожидаясь сведений из 5-й армии о положении ее войск, отдал приказ 28 июня возобновить общее наступление с целью разгрома танковой группировки противника, действовавшей на дубно-острогском направлении. На поддержку уже введенных в бой войск были направлены свежие соединения, подошедшие из глубины. Теперь вражеская группировка будет атакована с трех сторон: с северо-востока — 9-м и 19-м мехкорпусами; с юго-запада — силами 8-го и 15-го механизированных, 36-го и 37-го стрелковых и 5-го кавалерийского (14-я кавдивизия) корпусов; с востока — группой генерала Лукина.