Так начиналась война
Шрифт:
Комиссар Киевского укрепрайона И. Ф. Евдокимов, наблюдавший эти бои, тоже дал высокую оценку действиям 632-го стрелкового полка. Восторженно рассказывал он о расчете одного из орудий, которое своим огнем прикрывало мост через реку Ирпень. Артиллеристы подбили танк, рассеяли следовавшую за ним пехоту. Гитлеровцы бросились в обход. Они лезли и лезли. Вот уже перебрались на левый берег. Наши подразделения отошли на более выгодный рубеж. Орудие оставалось на прежнем месте — артиллеристы прикрывали отход. Закрепившиеся на новых позициях пехотинцы открыли огонь по врагу, чтобы дать возможность оттянуться подразделению, обеспечивавшему отход. Командир батареи лейтенант Муравьев послал ездовых вывезти орудие и его отважный расчет. Конная упряжка помчалась к огневой
Прикрывая отход товарищей, пулеметчик из этого полка Ф. Н. Марков сражался до последнего вздоха. Погиб его помощник, сам он был тяжело ранен, но пулемет бил и бил, не давая фашистам поднять головы.
Левее 64-го стрелкового корпуса стойко оборонялись соединения 26-й армии, и здесь бойцы, командиры и политработники проявляли величайшее мужество. Нередко подразделения оказывались во вражеском кольце. Но и тогда они продолжали драться, пока не пробивались к своим или не погибали в бою.
Огромной силы удар выдержала 227-я стрелковая дивизия, на одном из участков которой наступала вражеская мотодивизия, поддержанная 50 танками и большой группой бомбардировщиков. Наши части успешно отразили натиск врага. Огонь по танкам вела вся артиллерия, в том числе и зенитная. В донесениях было упомянуто имя лейтенанта П. Н. Прокофьева. Бойцы и командиры его батареи, выдвинув орудия на прямую наводку, отразили несколько атак, уничтожили 6 вражеских танков.
Превосходство в силах не помогло фашистам сбросить соединения 26-й армии в Днепр, как того требовало гитлеровское командование. Наши войска удержали плацдарм на левом берегу.
Снова в эти трудные дни самоотверженно помогали наземным войскам наши летчики.
На моих глазах 1 августа разгорелся воздушный бой на северо-западных подступах к Киеву. Наша машина медленно двигалась, объезжая воронки, когда показались вражеские самолеты. Дорога опустела: машины и люди пытались укрыться в лесопосадках. Я очень спешил, поэтому мы решили проскочить. Может, повезет? Взглянул на небо. На небольшой высоте прямо на нас со зловещим гулом надвигалась армада «юнкерсов». Я насчитал около 50 самолетов. Было страшно представить, что через несколько минут они весь свой смертоносный груз обрушат на город.
Казалось, ничем не остановить хищную стаю. В бессильном гневе следим за ней взглядом. Но что это? На пути самолетов вспыхнули белые комочки разрывов зенитных снарядов. Боевой порядок воздушной эскадры несколько расстроился. И в это время, как молния в тучу, в фашистскую стаю врезалась небольшая группа наших истребителей. Падает первый «юнкерс», второй, третий… За короткое время 16 вражеских самолетов горящими факелами рухнули вниз. Остальные в беспорядке повернули назад.
Следующую схватку я наблюдал в небе над днепровскими мостами. Здесь фашистские бомбардировщики шли уже под прикрытием «мессершмиттов». Наперерез врагу вылетело несколько наших истребителей. Они рассекли строй бомбардировщиков и стали расстреливать их почти в упор. Фашистские истребители кинулись на выручку «юнкерсам». Но их перехватила тройка юрких «мигов». Наши летчики действовали стремительно, дерзко, смело шли в лобовые атаки. Бешеная воздушная схватка длилась недолго. У фашистов сдали нервы. Сначала один, а за ним и остальные повернули на запад.
Я спросил начальника штаба военно-воздушных сил фронта генерал-майора Я. С. Шкурина, откуда эти летчики, которые так здорово дрались над мостами. Он сказал, что они из 36-й авиационной дивизии ПВО полковника В. В. Зеленцова, и добавил, что наши летчики уже привыкли к таким неравным схваткам.
Лишь к 3 августа
175-я стрелковая дивизия заняла оборону юго-восточнее Белогородки, а отряд генерала Матыкина — у Днепра, в окрестностях хутора Мрыги. Командование фронта приказало генералу Рогозному передать эти соединения в состав укрепрайона, а корпусные части и 165-ю стрелковую дивизию переправить на восточный берег Днепра и совместно с 7-й мотострелковой дивизией организовать там оборону, чтобы не дать противнику форсировать реку южнее города.
Бои не стихали. Гарнизоны дотов 28-го отдельного пулеметного батальона укрепрайона и части 147-й стрелковой дивизии полковника Потехина одну за другой отбивали вражеские атаки. Действиями наших войск здесь руководили заместитель коменданта полковник Чернов и заместитель начальника штаба укрепрайона подполковник Лихов. Их видели на самых трудных участках.
Тем временем 26-я армия продолжала отражать натиск мощной вражеской группировки немцев, стремившейся к переправам через Днепр в районах Ржищева и Канева. Учитывая особо важное значение черкасского плацдарма, главком войск Юго-Западного направления приказал командующему фронтом выдвинуть к 3 августа в Черкассы только что сформированное из штаба 8-го механизированного корпуса управление новой, 38-й армии. Командующим армией был назначен отличившийся в боях командир этого корпуса генерал-лейтенант Д. И. Рябышев. Ему были подчинены дивизии, оборонявшие плацдарм и восточный берег Днепра южнее Черкасс.
Командование и штаб фронта пристально следили и за событиями на северо-западных подступах к Киеву.
Как мы и ожидали, фашисты здесь тоже подготовили удар, надеясь разделаться с нашей 5-й армией и ее соседом слева — 27-м стрелковым корпусом, которые, нависая с севера и северо-востока над рвавшейся к Киеву вражеской группировкой, представляли для нее серьезную угрозу. Наступление гитлеровцы начали на стыке 5-й армии и 27-го стрелкового корпуса. Цель была ясна — отсечь войска нашего правого крыла от Днепра и окружить их на западном берегу реки в районе Коростеня. Это позволило бы врагу, обойдя Киев с севера, форсировать здесь Днепр, что сразу резко ухудшило бы оперативное положение наших войск на всем киевском направлении.
Командующему 6-й немецкой армией удалось создать в полосе наступления почти тройное превосходство в силах. Фашисты не жалели ни снарядов, ни бомб. Атаки продолжались непрерывно, но не сломили оборону советских дивизий. Лишь на отдельных участках враг продвинулся. Однако фашистские части не смогли глубоко проникнуть в тыл 5-й армии. На их пути вместе с частями 27-го корпуса не раз вставали подразделения железнодорожных войск и 4-й дивизии НКВД, охранявшей наши важные тыловые объекты.
Хочется еще раз добрым словом вспомнить воинов-железнодорожников. Ведь это были люди, казалось бы, далекие от боевых дел. Их задача ограничивалась восстановлением разрушенных железнодорожных путей. Но когда потребовалось, каждый из них показал себя отважным и умелым солдатом.
Железнодорожная летучка — небольшой состав из вагонов, оборудованных для ремонтных работ, — двигалась от Малина, когда показалась колонна фашистских танков и автомашин с мотопехотой. Командиру роты (она входила в 32-й отдельный железнодорожный батальон) старшему лейтенанту П. С. Лядскому никто не приказывал вступать в бой. Он действовал по своей инициативе. Это была та самая инициатива, которая так необходима в боевых условиях. Вместо того чтобы уйти от опасности, старший лейтенант повел состав навстречу вражеской колонне. Летучка, конечно, была сейчас же разбита снарядами вражеских танков, но железнодорожники успели спрыгнуть с платформ и занять оборону возле шоссе. Их была горстка, а вооружение — винтовки и гранаты. И все же они не отступили. Колонна остановилась, танки и мотопехота окружили железнодорожников. Командир роты Лядский, раненный в живот, продолжал руководить боем.