Так произошло

Russain Reversal

Гримм медленно двигались потому, что им не нужно было торопиться. Каждая секунда промедления позволяла еще одному или сотне гримм влиться в нестройный хор.

Вой, щелканье, шипение, хлопанье крыльев…

Суперорда не двигалась единой массой — пока нет– растягиваясь на многие километры, медленно и неумолимо продвигаясь вперед, но…

Что отличало просто огромную орду от суперорды?

Центральный, сильнейший гримм.

Поэтому, в самом центре этой орды медленно продолжал двигаться гримм.

Он

уступал размером своим собратьям вокруг, и выглядел вовсе не так устрашающе, как его собратья, но вместе с тем казалось, будто бы все остальные гримм, чутко прислушиваются к его шагам, делая шаг только тогда, когда слышали его тихое перебирание ногами.

Похожий на дефсталкера — на огромного скорпиона — тем не менее, этот гримм, казалось, едва ли превышал размер автомобиля — его можно было назвать даже небольшим по сравнению с многими иными гримм — и вместе с тем на скорпиона тот был похож лишь ниже своего пояса. Или, правильнее было сказать, что все тело скорпиона присутсвовало в полном размере — но там, где должна была находиться его голова — возвышалось иное тело. Человека, от пояса и выше, оканчиваясь человеческой головой и даже двумя руками.

Впрочем, спутать с человеком это существо было нельзя — покрытое черной, едва дрожащей, слизью, его тело не имело ни глаз, ни ушей, ни волос, оканчиваясь лишь ртом, полным узких, длинных и острых зубов, словно бы торчащие из черных десен костяные иглы.

— Ну же, братья мои!- и самым кошмарным было то, что фигура эта, растянув улыбку и обнажая десятки костяных игл в своем рту, говорил,- Идем, братья мои! Ибо наша Богиня требует победы!

И нестройный рев, вой и клекот ответил гримм, медленно продолжающему свой путь к своей цели.

Различие

Подобрать подходящий подарок для Нио было достаточно легко — любые сладости, хотя особенно мороженое, устраивали ту. Еще ее устраивала качественная одежда, бижутерия, журналы, техника и множество других вещей, которые, впрочем, было сложно найти в сувенирном магазине.

Подобрать подарки для Синдер было куда сложнее.

Нет, Джонатан не сомневался, что Синдер с благодарностью примет любой подарок — обрадуется ему по настоящему — и будет либо использовать тот, либо поставит на видное место в своей комнате — но настоящую радость ей приносили, разве что, книги. А подобрать книгу, которую Синдер еще бы не читала, и что удовлетворяла бы ее вкусам, было проблематично — также проблематично, как найти что-нибудь вроде книги «Традиционные яды Вакуо» в магазине сувениров.

Поэтому Джонатан потратил все свое время на разглядывание стеллажей и общение с Скарлетт, почти перестав обращать внимание на зудящие внутри него мысли.

Почти.

Так что, расплатившись за покупки, и подхватив рукой купленные сувениры для своей семьи, Джонатан отправился с Скарлетт в отель, в котором она также и остановилась — по совпадению обстоятельств тот же самый, который выбрал Джонатан, почти не обращая внимания на вцепившееся в его разум словно клещ осознание.

Почти.

Он уже почти привык не предлагать свою помощь старикам или женщинам, старающимся унести объемные и тяжелые покупки. Частично в этом был виноват его статус, но куда больше в этом было виновато его состояние. Если бы он предложил унести

покупки — то его качающаяся фигура, неспособная нормально даже пройти десяток шагов, выглядела бы даже хуже, чем в том случае, когда он не сделал бы этого предложения.

Почти.

Добравшись обратно до отеля, Джонатан не стал провожать Скарлетт до ее двери, чтобы это не выглядело совсем уж странно — к тому же учитывая, что Скарлетт собиралась ложиться спать, сейчас, когда Солнце еще не так ярко светило и сильно жгло, что заснуть еще было возможно — и Джонатана почти не интересовало, чем именно Саммер была занята всю ночь, что планировала отправиться спать только сейчас.

Почти, почти, почти — Джонатан, сколько можно? Почти проиграл, почти погиб, почти Король — сколько мы будем топтаться на этом «почти»?

Однако когда Скарлетт скрылась за дверями отеля, Джонатан остался наедине сам с собой вновь, ощущая, как медленно начинают опускаться уголки его губ, а взгляд его, словно бы манимый чьей-то рукой, устремляется вдаль.

Никто не спорит с тем, что каждый случай уникален, и должен оцениваться отдельно — но не кажется ли тебе, что при этом он хотя бы должен оцениваться? Ты ведь сделал столь много, так много решений — плохих решений, Джонатан. Плохих, но правильных?

Джонатану хотелось выпить — но его тело просто не могло теперь нормально переработать алкоголь, даже одну кружку пива.

Так что все, что оставалось Джонатану — это, развернувшись, медленно направится прочь, глядя на то, как постепенно просыпается город ото сна. Словно бы из-под песка выкапываются люди в городе призраке и узкие кривые улочки, которые можно было принять за брошенные, наполняются жизнью. Появляются прохожие — кто-то с лицом, изуродованным шрамами, пистолет на поясе для того, чтобы отбить всякое желание у прохожих пререкаться с идущим.

Завернутая в тряпье фигура, чье лицо было полностью замотано тряпками, волосы убраны под капюшон, а глаза прикрыты темными очками.

Торговец из каравана, закрытый на случае настигшей его песчаной бури? Или криминальный босс из Мистраля, скрывающийся от своих прошлых знакомцев?

Фавн, бредущий по своим делам — один рог торчал из-под копны черных неухоженных волос, а в руках, налитых мускулами, созданных годами упорного труда, большой деревянный ящик. Может быть в нем были блоки йогуртов, которые стоило выставить на полки. Может быть небольшой арсенал контрабанды…

Совсем не Гленн. Не твоя среда. Не твои люди.

В Гленн было странно даже думать о том, что замотанный в тряпье человек, ни одной черты которого нельзя было различить, пройдет дальше, чем до ближайшего поста полиции, что как минимум поинтересуется его ID.

Громила с оружием даже вне кобуры? Даже попадающим проездом охотникам приходилось туго, если их замечали в таком состоянии.

И было глупо даже предполагать, что таскающий ящики на главной улице Гленн фавн мог везти контрабандное оружие — безусловно, где-то до сих пор могли существовать подпольные дельцы, криминал был неискореним даже в самых совершенных государствах — но при одном только намеке на подобное в ближайшие минуты он мог ждать беседы с правоохранителями — а, если опасения подтвердятся…