Так произошло
Шрифт:
К чему именно приведет мой выбор, хм?
Ответа на этот вопрос Джонатан уже не получил, моргнув еще раз только для того, чтобы обнаружить себя сидящим в кругу давно отрезвевшей Кали, тем не менее все еще продолжающей висеть на плече Гиры, и самого Гиры, немного обмахивающим себя одной рукой, явно пытаясь избавиться от воздействия алкоголя на его значительное в размерах тело, а затем на Нио, стараяющейся передать свои настроения наблюдающей за Блейк живой мимикой — более живой, и чуть менее контролируемой чем обычно — самое близкое к заплетающемуся языку, как к тому могла подобраться Нио.
Синдер, сидящая рядом с самим Джонатаном,
Разговоры, одним из участников которого, к своему значимому удивлению, Джонатан обнаружил и себя.
— … и поэтому я хотел бы спросить, если бы я мог выкупить один из спа-отелей Менажери на неделю? Не больше, я боюсь, всем Богам этого мира не получится поддерживать Гленн без моего присутствия дольше недели,- слова произнесенные ртом Джонатана мгновенно заставили его усмехнуться от осознания того, почему именно Синдер наплевала на свое самообладание и в данный момент едва не разлеглась на нем. Действительно, было слишком глупо в данный момент пытаться делать секрет из его отношений с Синдер учитывая то, что он обсуждал в данный момент с Гирой возможности проведения его медового месяца…
Хотя, судя по глазам Гиры, для него эта новость не стала неожиданной — будучи одним из немногих, кого можно было назвать хоть сколько-нибудь посвященным во внутренние взаимоотношения четы Джонатана, маловероятно что он ничего не подозревал до этого момента. Судя по хитро блестящим глазам Кали — та и вовсе знала об этом давно и сейчас удерживалась присутствием Гиры и самой четы Гудманов от того, чтобы не выкрикнуть самой себе «я была права!»
Я счастлив.
А значит…
А значит что? Я просто счастлив.
Именно так, Джонатан, ты уже сделал выбор, ты просто не можешь понять, какой. Не можешь провести последний шаг. Что будет дальше, Джонатан? Что это значит, «дальше»?
Дальше, хм…
А что дальше? Что могло случиться дальше? Что изменила эта информация в его дальнейшей жизни?
Да, в общем-то, ничего. Джонатан все также планировал провести ритуал, поцеловать Синдер, и лечь с ней в одну постель…
Вот именно, Джонатан, вот именно.
Джонатан моргнул, прежде чем перевести взгляд — в этот раз провал в его памяти не произошел, Синдер все также лежала на его руке, в другой его руке все также была зажата чашка чая, а сам Джонатан все также продолжал думать…
До тех пор, пока не увидел мгновенно притушенный свет и открывающиеся вперед него двери с появляющимся официантом, аккуратно несущим достаточно большой поднос белого кремового торта с сверкающими горящими свечами, символизирующими его прожитые годы, что он должен был задуть…
Пора, Джонатан, пора.
Джонатан прикрыл глаза, улыбаясь внутренне.
Самая могущественная магия Ремнанта… Под самым носом у самых наблюдательных людей Ремнанта.
И никто так до конца и не знал, что именно запланировал Джонатан.
Так произошло
Как можно убить бессмертную ведьму, заставшую расцвет и гибель сотен
Джонатан посвятил большую часть прошедших трех лет исследованию Салем. Даже если все это время она находилась в тени — и определенно, она не всегда находилась в тени — личность подобного масштаба не могла пройти сквозь тысячелетия не оставив как минимум несколько десятков следов в реальности. Старые легенды, передававшиеся сказки, археологические раскопки, артефакты давно забытых государств — везде Салем оставила свой след — нужно было только правильно отыскать тот — и изучить.
Джонатана едва ли можно было назвать союзником Озпина — в какой-то мере он был ему благодарен за то, что тот заставил его очнуться годы назад. В какой-то мере он его ненавидел как врага человечества, рассматривающего мир лишь с точки зрения исполнения его святой миссии, спасения Ремнанта — даже если для этого спасения Озпину следовало пожертвовать парой миллионов людей. Но, в конце концов, Озпин и Джонатан действовали в одной упряжи на этот раз в упряжи уничтожения Салем. Грандиозное событие, коронующее тысячи лет истории Ремнанта и борьбы двух бессмертных существ. Джонатан не видел продолжения своего союза с Озпином после окончания борьбы с Салем — однако на краткий миг единых устремлений, Джонатан мог доверять Озпину.
Он получил столько информации от Озпина, сколько он мог — насколько то было возможно, конечно же, он проверил ту самостоятельно, но на свете существовало крайне ограниченное число способов проверить информацию пятисотвековой давности, а потому значительную часть сведений Озпина Джонатан был вынужден принять на веру. На веру Джонатану пришлось принять и информацию, принесенную Леонардо Лайонхартом — Джонатан мог попробовать лично несколько десятков способов устранения Салем более привычным способом, с помощью оружия, однако кто мог знать о том, что Салем предпримет после этих неудачных покушений?
Каждый факт стирал один или другой отходной путь для Джонатана — не пуля, не клинок, не яд, не огонь, не кислота…
Постепенно в разуме Джонатана начали появляться более разрушительные способы уничтожения Салем — но и они постепенно отсекались. Какой был смысл в том, чтобы испарять половину континента мощью Солнца, если то представляло из себя просто аннигиляцию, увеличивая мощность, но не предлагая ничего радикально нового? Салем нельзя было победить с помощью силы — а если Салем нельзя было победить с помощью силы — ее нужно было победить с помощью ума.
Однако и тут Джонатан начал натыкаться на препоны с самого начала своего пути.
Гравитационная ловушка звезды? Озпин уже использовал этот трюк — безрезультатно.
Запечатать ее навечно в виде множества мелких частей? Не принесло успеха. Запечатать ее в другом мире? Возможно, это бы и сработало, однако Джонатан не владел подобным способностями для простой реализации плана.
Постепенно, размышления Джонатана начали наслаиваться друг на друга, прежде чем Джонатан не пришел к выводу что, возможно он и мог победить Салем… Через десять, двадцать, или может быть сто лет, после того, как он развился бы до высот, на которые с ужасом и благоговением взирали все остальные маги — архимага. Возможно, став архимагом, проблема Салем стала бы для него мелочью, недостойной внимания — всего-лишь бессмертная против того, кто способен управлять энтропией вселенной и мировым течением времени? Это нельзя было даже назвать противостоянием, только отвлечением от настоящих насущных проблем.