Так шли мы к победе
Шрифт:
Вечером 27 марта С. К. Тимошенко, Н. С. Хрущев и я приехали в Кремль и прошли в приемную Сталина. Ожидали мы всего несколько минут, а затем были приглашены в кабинет Верховного Главнокомандующего.
Я думал, что И. В. Сталин высок ростом, плечист и что внешность его, если можно так выразиться, соответствует тому ореолу величия, которым он был окружен в пароде.
Должен сознаться, что меня удивило и немножко даже разочаровало то, что навстречу нам поднялся человек несколько ниже среднего роста, одетый очень скромно.
Вид и осанка Верховного, казалось, ничем не выделяли его среди окружающих.
В кабинете Сталина, кроме его
Во время доклада Сталин несколько раз прерывал меня, задавая вопросы. Ответы на некоторые из них должны были, как я понял, не только помочь ему более отчетливо уяснить некоторые детали наших предложений, но и проверить, достаточно ли обоснованны наши выводы, а может быть, и то, насколько подготовлен докладчик к выполнению тех обязанностей, которые на него возложены.
Большинством же своих вопросов Верховный Главнокомандующий с большим тактом стремился, как мне показалось тогда, направить наши мысли в нужное русло и передать нам свои собственные взгляды на важнейшие вопросы тактики и оперативного искусства.
Когда при изложении доклада я коснулся вопросов боевого применения артиллерии в намечаемых нами на лето операциях, несколько неожиданно для меня последовал вопрос. Сталина:
— А какой тип артиллерийской системы является наиболее распространенным в немецко-фашистской армии?
Я ответил, что основным типом в вермахте является 105-миллиметровая гаубица.
Сталин тут же указал на необходимость учесть то важнейшее обстоятельство, что артиллерия, по существу, является становым хребтом каждой современной армии. По-этому она должна быть массовой. Если немцы 105-миллиметровую гаубицу, универсальное по своему предназначению, а стало быть, и сложное по своему производству орудие, считают основной артиллерийской системой, то этим самым они лишают себя возможности массового производства артиллерийских орудий и снабжения ими в больших количествах своей армии. Ставка гитлеровцев на танковую артиллерию, стреляющую с коротких дистанций и часто с ходу, по меньшей мере ошибочна, ибо она не сможет выдержать соревнования в борьбе с массами нашей полевой и противотанковой артиллерии.
— В этом, — сказал И, В. Сталин, — гитлеровцы сильно просчитались, и за это им придется дорого расплачиваться.
В последующие годы войны мы неоднократно убеждались в глубокой справедливости этих указаний Верховного Главнокомандующего. Отсутствие достаточно сильной артиллерии в составе гитлеровской армии, как известно, стало пагубно для нее сказываться уже к осени 1941 года, то есть после того, как немецко-фашистские войска исчерпали преимущества, обусловленные внезапностью и вероломством их нападения на СССР.
Сталин разъяснил нам, как надо использовать артиллерию при прорыве оборонительной полосы врага после того, как войска, взломав тактическую оборону, проникнут в глубь расположения противника. Верховный Главнокомандующий говорил, что у нас ошибочно принято в этот период сражения всю мощь артиллерийского огня направлять только вперед, в границах полосы наступления, и лишь отчасти привлекать свою артиллерию для огневого обеспечения флангов наступающих войск. Между тем для дальнейшего развития наступления в глубь
В тот памятный вечер, оставивший у меня неизгладимое впечатление, И. В. Сталин не раз по ходу доклада и в процессе его обсуждения также разъяснял нам, как наилучшим образом использовать боевые свойства пехоты, танков, авиации в предстоящих летних операциях Красной Армии.
После того, как я закончил свой сильно затянувшийся, против ожидания, доклад, началось его обсуждение.
Борис Михайлович высказал одно замечание принципиального порядка.
— Вряд ли целесообразно, — сказал он, — как предлагает Военный совет направления, предпринимать с началом летней кампании наступление в полосе действий каждого фронта. Не лучше ли сосредоточить основные усилия войск направления для нанесения мощного удара на одном главном направлении силами одного фронта или же на смежных крыльях объединенными силами двух фронтов?
С этим замечанием мы не могли согласиться. По нашему представлению, главную операцию нужно было провести на стыке двух наших основных фронтов Юго-Западного и Южного — с целью освобождения Донбасса и Харькова. Переход же в наступление Брянского фронта на орловском направлении мы ставили в зависимость от того, будут ли с началом летней кампании войска левого крыла Западного фронта продолжать прерванное весенней распутицей свое наступление на запад.
Но тут вмешался в разговор Иосиф Виссарионович Сталин. Сохраняя, как всегда, невозмутимое спокойствие, он сказал:
— При своевременном и достаточно полном выделении Ставкой для Юго-Западного направления просимых резервов, вооружения и пополнения людьми предлагаемый Военным советом план наступления был бы приемлемым. Но вся беда заключается в том, что, к сожалению, мы сейчас в центре не располагаем резервами и другими силами и средствами для такого большого усиления Юго-Западного направления…
Затем Сталин развернул перед нами небольшую по размерам мелкомасштабную карту, на которой были схематически изображены все фронты Красной Армии, противостоявшие немецко-фашистским войскам от Баренцева до Черного моря.
Верховный сказал, что сейчас в резерве Ставки имеется всего несколько десятков стрелковых дивизий, из коих значительная часть перебрасывается по железным дорогам для усиления ряда тех фронтов, где ощущается острая необходимость в подкреплениях. Вообще, мол, трудное положение с резервами, в том числе и с накоплением людских ресурсов, вооружения и боевой техники.
— А вы только для Юго-Западного направления просите выделить свыше тридцати стрелковых дивизий, огромное количество вооружения, танков, самолетов и пополнения людьми. Сами понимаете, что мы не в состоянии удовлетворить вашу просьбу. Именно по этой причине ваше предложение не может быть принято. Встав из-за стола и медленно прохаживаясь по кабинету, Верховный продолжал излагать свои мысли, отчеканивая каждое слово: — Мы на основании изучения данных обстановки, сложившейся на всем советско-германском фронте, пришли к выводу, что с началом летней кампании гитлеровское командование, вероятно, предпримет свою главную операцию на московском направлении, вновь попытается овладеть Москвой, чтобы создать наиболее благоприятные условия для дальнейшего продолжения войны. Это обстоятельство вынуждает нас в оставшееся до лета время основательно подготовиться для срыва намерений противника…