Так шли мы к победе
Шрифт:
Выйдя к Жиздре, противник на протяжении нескольких дней упрямо стремился форсировать ее и развить успех в направлении Сухиничей. Ценой больших потерь гитлеровцам удалось крупными силами при поддержке большого количества танков форсировать реку к северу от населенного пункта Глинная, проникнуть 19 августа на узком участке в лес, что южнее Алешинки, и выйти на ближайшие подступы к этому населенному пункту. Но здесь неприятельские танки и мотопехота были остановлены мощным огнем крупнокалиберных орудий армейской артиллерийской бригады, контратаками 146-й танковой бригады и частей 11-й гвардейской стрелковой дивизии и отброшены в глубь леса. При попытке возобновить наступление на Алешинку танковые дивизии противника потерпели тяжелое поражение от контрудара вовремя подошедшего из резерва фронта 9-го танкового корпуса,
Одновременно другая группировка гитлеровцев изо всех сил стремилась прорваться из района Гретни на северо-запад в общем направлении на Сухиничи, но огнем и контратаками наших войск была отброшена в исходное положение. Это был кульминационный момент в наступлении противника. Войска армии, несмотря на превосходство врага в силах, выстояли и заставили его прекратить наступление и перейти к обороне.
Исключительно важную роль в отражении удара крупных сил противника на сухиничском направлении сыграл командующий фронтом генерал армии Георгий Константинович Жуков. Со свойственной ему твердостью и требовательностью он умело направлял усилия армии и подошедших резервов.
К 18 августа ударная группировка немецко-фашистских войск была сильно обескровлена. Потеряв до 10 тысяч человек только убитыми и свыше 200 танков, вражеское командование окончательно отказалось от дальнейшего продолжения наступления.
С подходом из фронтового резерва 3-й танковой армии под командованием генерал-лейтенанта П. Л. Романенко 16-я и 61-я армии вместо с танкистами Романенко перешли 22 августа в наступление против вклинившихся в нашу оборону гитлеровцев, нанесли им ответный удар, после которого в значительной степени было восстановлено первоначальное положение наших войск.
Августовские оборонительные действия армии показали возросшую боевую мощь наших частей, их стойкость при отражении массированных атак противника, упорство в удержании занимаемых рубежей, умение наносить фашистам серьезные потери в живой силе и боевой технике. С первого же дня наступления противника был брошен в войска лозунг: «Ни шагу назад, кровью, жизнью своей отстоим родную землю!»
Исключительно большую роль в поднятии боевого духа частей и соединений армии сыграл уже упоминавшийся мною приказ Народного комиссара обороны Союза ССР № 227 от 28 июля 1942 года, который с суровой откровенностью раскрывал всю глубину опасности, нависшей над Родиной, и выдвигал жесткое требование прекратить дальнейший отход и остановить обнаглевшего врага. В приказе, в частности, говорилось:
«Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперед, рвется в глубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население.
Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге, у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа… После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год.
У нас нет уже теперь преобладания ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину… Из этого следует, что пора кончить отступление, ни шагу назад. Таким должен быть теперь наш главный призыв. Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности… Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять нашу Родину…
Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно являться требование — ни шагу назад без прикааа высшего командования». [48]
Значение этого документа трудно переоценить. Он прямо
Именно так и разъясняли его командиры и политработники. Приказ в считанные дни бы доведен до сознания и сердца каждого бойца, причем применительно к конкретным боевым задачам. Огромная заслуга принадлежала в этом дивизионному комиссару А. А. Лобачеву. Думаю, что именно благодаря его активной работе, проводимой непосредственно с бойцами и командирами, части армии ни разу не отошли с занимаемых позиций без приказа. А воины 7-го гвардейского кавалерийского полка 2-й гвардейской кавдивизии, состоявшего из кубанских казаков, проявили массовый героизм, отстаивая каждый метр родной земли на холмищенском рубеже. Несмотря на подавляющее превосходство противника в силах, они, выручая воинов 322-й дивизии, смелой контратакой отбросили гитлеровцев из Холмища и несколько дней в полуокружении вели бой не на жизнь, а на смерть с наступавшими здесь частями 19-й танковой дивизии гитлеровцев. Ни один казак не дрогнул и не отступил, весь личный состав этого поистине героического полка буквально до последнего человека дрался за удержание Холмища, являвшегося ключевой позицией в полосе обороны 322-й стрелковой дивизии.
48
ЦАМО СССР, ф. 845, oп. 50342, д. 1, л. 59.
Все эти герои были посмертно удостоены правительственных наград.
Враг понес немалые потери в живой силе, танках, его наступление было задержано, он лишился возможности своевременного выхода к реке Жиздра для соединения с ударной группировкой, прорвавшейся на наш фланг через расположение армии генерала П. А. Белова. С упорством и бесстрашием дрались все части и соединения 16-й. Только этим можно объяснить то, что превосходящим силам противника, имевшим в своем составе около 500 танков и поддержанным с воздуха мощной авиацией, не удалось в конечном счете с выходом к реке Жиздра развить наступление на Сухиничи и далее на северо-запад, в тыл главных сил нашей армии и ее соседа — 10-й армии.
Напряженные августовские бои 16-й армии лично для меня явились суровым испытанием и большой школой. Ведь впервые тогда довелось мне непосредственно руководить боевыми действиями армии, так как до этого, как знает читатель, на протяжении целого года войны я принимал участие в операциях только в составе крупных штабов. Последние шесть месяцев я одновременно возглавлял штабы фронта и направления и, конечно, особенно отчетливо понял все значение этих органов управления в руководстве боевой деятельностью войск. Воочию, на собственном опыте, убедился я тогда в громадном различии между штабной и командной работой в боевой обстановке. Начальник штаба имеет скромную задачу — всеми мерами обеспечить командующему успешное руководство войсками в проводимой операции. Правда, он в какой-то степени может повлиять на принятие командующим решения, предложив такой вариант, который, по его мнению, наиболее соответствует оперативной обстановке. Однако только командующий имеет право принять решение, в соответствии с которым будут действовать, войска, и обязан в первую очередь нести ответственность за его последствия.
С 9 сентября на левом крыле 16-й наступило затишье. Соединения и части перешла здесь к обороне на достигнутых рубежах. Все внимание командования, штаба и политотдела армии было направлено на доукомплектование частей и соединений людьми, вооружением и транспортом, на организацию войсками прочной обороны во всей полосе действия армии.
13 сентября вынужден был покинуть армию член Военного совета дивизионный комиссар А. А. Лобачев. В последних боях он получил серьезное ранение. Мы были с ним на переднем крае, остановились у траншеи, только что отбитой у немцев, и завязали разговор с красноармейцами. В это время один из встреченных нами бойцов незаметно для нас спустился в траншею, чтобы, упираясь в ее бруствер, поправить ремни термоса с обедом, висевшего за его плечами. Неожиданно раздался взрыв саперной мины, многочисленными осколками которой красноармеец был убит, а стоявшего рядом со мной Алексея Андреевича Лобачева ранило в обе ноги. Мне в лицо попал только небольшой кусочек затвердевшей земли, не причинив никакого вреда.