Так шли мы к победе
Шрифт:
В конце августа командующий фронтом генерал армии Г. К. Жуков был отозван в Москву и назначен заместителем Верховного Главнокомандующего. В связи с дальнейшим усложнением обстановки на юге он выехал в Сталинград для координации действий советских войск в этом районе. Командующим Западным фронтом был назначен генерал-полковник Иван Степанович Конев. К 15 сентября войска 16-й армии, выделив часть своих соединений в резерв Ставки, закрепились на занимаемых рубежах, всесторонне подготовившись к их обороне. Вскоре меня вызвали в штаб фронта для личного доклада новому командующему. Захватив все необходимые документы, я вылетел в Малоярославец, где по-прежнему располагался штаб фронта.
Командующий остался доволен моим докладом. В завязавшейся потом беседе он поделился новыми сведениями о положении наших войск под Сталинградом
— Ты, Иван Христофорович, должен со всей отчетливостью понять, какие большие трудности испытывает наше Верховное Главнокомандование. Чтобы отразить все усиливающийся натиск врага на юге, добиться там перелома, все резервы центра и часть сил с других направлений, в том числе и с нашего фронта, спешно перебрасываются под Сталинград с целью ликвидировать создавшуюся там угрозу. Общая неблагоприятная обстановка требует от нас постоянно быть начеку, ни в коем случае не допустить какого-либо промаха, не дать врагу лишние козыри в полосе действий нашего фронта. Мы обязаны наличными силами не только прочно удерживать за собой ныне занимаемые рубежи обороцы, но и так крепко вцепиться в горло противника, чтобы приковать его к себе, постоянно держать его под угрозой нанесения ударов со стороны наших войск…
В заключение командующий фронтом предложил мне по возвращении в армию разработать и провести в жизнь ряд мероприятии в духе его указаний, установить строгий контроль за их точным выполнением.
Закончив деловые разговоры, Иван Степанович пригласил меня на обед, за которым мы по-дружески беседовали, вспоминали наиболее интересные эпизоды наших встреч в мирное время и в канун войны. Потом командующий еще раз напомнил мне о важности задач, стоявших перед войсками армии, и, пожелав успеха в их исполнении, отпустил меня.
Неоднократные встречи в боевой обстановке дали мне возможность близко соприкоснуться с двумя нашими наиболее известными в то время полководцами Г. К. Жуковым и И. С. Коневым. Им было свойственно много общих черт как настоящим коммунистам, типичным представителям трудового русского народа, выходцам из самых его глубин: здравый ум, твердый характер, строгость и справедливость. Сходство объяснялось, естественно, и общностью жизненной и профессиональной школы, которую прошли и Георгий Константинович, и Иван Степанович: длительное командование полками и крупными войсковыми соединениями, успешное окончание ряда военно-учебных заведений. Но были, конечно, и определенные существенные различия в стиле и методах их работы: ведь каждая личность неповторима, особенно незаурядная.
От командующего я зашел к своему старому приятелю генералу А. П. Покровскому, возглавлявшему оперативное управление штаба фронта. Тут я несколько задержался и с небольшим опозданием приехал на аэродром.
Погода в этот день еще с утра стояла пасмурная. Быстро наступавшие вечерние сумерки, казалось, вот-вот превратят неприветливый облачный день в непроглядную ночь. Встал вопрос: стоит ли отправляться в путь при таких неблагоприятных условиях? Предстояло совершить ночной полет к линии фронта и приземлиться на небольшой площадке на опушке леса близ села Середея, лежавшего всего в 20 километрах от переднего края. В разговоре с летчиком на эту тему стремление поскорее попасть к себе в армию, где меня ожидало множество неотложных дел, к сожалению, взяло верх над благоразумием. Мы были уверены, что железная дорога от Малоярославца до Сухиничей и от них до реки Жиздра послужит нам надежным ориентиром и позволит без всякого риска долететь до нашего лесного аэродрома.
На деле, однако, все получилось по-другому. Не успели мы долететь до Сухиничей, как ночь полностью вступила в свои права. Над станцией, плохо видимой с высоты, летчик сделал несколько кругов и взял курс вдоль железной дороги. Опасаясь случайного перелета через линию фронта, проходившую по Жиздре возле разрушенного железнодорожного моста, я буквально впился глазами в железнодорожные пути. Каково же было мое удивление и беспокойство, когда, против ожиданий, мы никак нe могли достичь этого пункта. Я понял, что после Сухиничей летчик потерял ориентировку и отклонился от намеченного маршрута полета. Чтобы выяснить, где мы, пришлось на небольшой высоте кружиться над районом, куда мы залетели. Внимательное изучение очень плохо просматриваемых наземных ориентиров
В это время к нам прибыл новый член Военного совета генерал-майор танковых войск П. Н. Куликов. Армия получила такого же опытного и вдумчивого политработника, каким был А. А. Лобачов. Петр Николаевич, став с восемнадцати лет красноармейцем, участвовал в гражданской войне, тогда же был принят в партию. Отечественную П. Н. Куликов встретил комиссаром корпуса, потом был членом Военного сонета 48-й и 20-й армий. С этим прекрасным человеком мы с самого начала стали работать дружно и слаженно.
На следующий день после возвращения в армию у меня собрались член Военного совета, мой заместитель, начальник штаба, все начальники родов войск и служб армии. Я подробно рассказал им о полученных от командующего войсками фронта указаниях и приказал В. Г. Терентьеву совместно с начальниками родов войск и начальником политотдела армии разработать конкретный план мероприятий на ближайшее время по претворению в жизнь указаний командующего.
Особенно большое внимание мы уделили снайперскому движению. В каждой стрелковой роте появилась группа снайперов. Они изо дня в день совершенствовали свою огневую подготовку, непрерывно разрабатывали новые приемы «охоты» за фашистами, вели между собой соревнование — кто больше уничтожит гитлеровцев. Среди снайперов получил широкое распространение и признание девиз: «Фашистом меньше — победа ближе».
До сих пор в моей памяжи осталось неизгладимое впечатление, которое я вынес от встречи с нашими снайперами на армейском слете. На него съехались лучшие стрелки — 150 человек, которые в совокупности уничтожили свыше 2000 фашистов. Это было первое мероприятие такого рода на Западном фронте. Многие из бойцов на этом слете подробно и интересно рассказывали о приемах «охоты» за фашистами. Как правило, каждый снайпер, прежде чем выйти на задание, тщательно готовился. Надо было в расположении противника наметить подходящий участок, умело выбрать для себя огневую позицию, разработать способы обнаружения врага. Выступавшие иа слете снайперы демонстрировали свои образцы самодельных ложных мишеней и приемы вызова по ним огня из расположения противника.
Одним словом, шел деловой разговор о наиболее ценном опыте, о неиссякаемой выдумке и инициативе этих отважных солдат, об их выдержке и мастерстве. Слет проходил на лесной поляне, снайперы расселись кто на пеньке, кто просто на траве в маскировочных халатах, украсившись ветками и хвоей. Когда я подходил к месту слета, то в первый момент опешил — людей не было видно, казалось, что поляна поросла кустарником.
До сих пор не могу забыть, каким глубоким уважением проникся я тогда к этой славной группе красноармейцев. Каждый из них показал себя вполне зрелым воином, беспредельно преданным своей Отчизне и народу. Все они отличались высокими боевыми качествами, отточенным искусством беспощадно истреблять ненавистных фашистов.
Занимаясь своими фронтовыми делами, весь личный состав армии, и прежде всего офицеры и генералы, с неослабным вниманием следили за развертыванием боевых действий под Сталинградом и на Северном Кавказе. К общему нашему восторгу, наконец было получено известие о переходе 19–20 ноября советских войск в контрнаступление в Волго-Донском междуречье. Начавшееся здесь победное шествие Красной Армии, завершенное окружением и пленением армии Паулюса и положившее начало изгнанию оккупантов с советской земли, бесконечно радовало и вдохновляло нас. Победа под Сталинградом явилась одним из наиболее важных событий Великой Отечественной войны и второй мировой войны в целом. После поражения Паулюса под Сталинградом в фашистской Германии, как известно, был объявлен трехдневный траур. Жители германских городов и сел впервые с начала второй мировой войны вместо бравурных победных маршей услышали погребальный звон церковных колоколов.