Так уж случилось
Шрифт:
– А ты помогала Шери печь торт? – отсмеявшись, спросил Огест.
Девочка кивнула.
– А он вкусный?
– Очень.
– Ну, тогда я, пожалуй, останусь и съем кусочек. Не хочу, чтобы на меня рассердились две… три прелестные леди.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
– Это самый лучший торт, который я ел в своей жизни, – заявил Огест спустя полчаса, проглотив последний кусочек. Повернувшись к Шери, он спросил: – На самом деле это ты испекла его?
– Да.
– Отличная работа. – Огест
– Подарки! – скомандовала малышка и бросилась к одному из сидений. Приподняв его, она извлекла из ящика большую открытку и коробку, завернутую в яркую фольгу. Анна Кейт протянула их матери, звонко поцеловала ее в щеку и сказала: «Я люблю тебя, мамочка». Джесси была так растрогана, что чуть не расплакалась.
Открытка представляла собой обычный лист бумаги, разрисованный явно детской рукой, с написанным на нем стихотворением.
Джессика сразу догадалась, что стихотворение принадлежит «перу» Шери, и с благодарностью посмотрела на подругу. Непрошеные слезы снова выступили у нее на глазах.
В коробке оказался мастерски сплетенный венок из полевых цветов.
– Какой он красивый! – воскликнула Джессика и надела венок на голову.
– У меня тоже есть подарок для тебя, – тихо произнес Гэйб у самого ее уха.
– Правда? – Сердце Джессики учащенно забилось в предвкушении.
В предвкушении чего? Джессика и сама не знала.
– Он тебе очень-очень понравится, – подогрела ее любопытство Анна Кейт.
– И где же этот замечательный подарок? – вступила в игру Джессика.
– Я бы не назвал его таким уж замечательным, – пробормотал Гэйб, робко улыбаясь. Он достал из кармана небольшой квадратный кусочек прозрачного пластика и протянул Джессике. В пластиковом квадратике был запаян четырехлистник клевера.
Джессика подняла глаза и пристально посмотрела на Гэйба, безмолвно спрашивая, что стоит за этим подарком.
Он пожал плечами и отступил на шаг. Весь его вид говорил о нерешительности и колебании. Наконец он произнес:
– Я нашел его много лет назад, заламинировал, и с тех пор он стал моим талисманом. – Гэйб говорил негромко, будто только для одной Джессики. – Много лет он приносил мне удачу. Я думаю, наступило время передать его кому-то другому, – он бросил быстрый взгляд на босса, – а именно тебе – моей жене.
– Спасибо, Гэйб, – тихо поблагодарила Джессика.
Когда вечеринка завершилась, Гэйб стал помогать Джессике убирать со стола. Она чувствовала себя очень усталой, и у нее страшно разболелась голова.
– Если ты не возражаешь, – обратилась она к Гэйбу, – я бы легла спать. Я ужасно измотана.
– И не хочешь побыть со мной еще немного? – Она уловила нотку разочарования в голосе Гэйба. – Мы могли бы вместе посмотреть ночное шоу по телевизору или поиграть в карты…
– Нет, – категорично ответила Джессика и, повернувшись, пошла в спальню и закрыла дверь.
Анна Кейт упросила Тейлоров взять ее к себе, что они с радостью и сделали.
Потушив лампу и улегшись
Джессика подумала о дочке, но без тревоги: у Тейлоров ей будет не страшно. Гроза тем временем набирала силу, вспышки молнии то и дело освещали трейлер. Джессика прислушалась: спит ли Гэйб? Но из его комнаты не доносилось ни звука. Она вскочила с кровати и распахнула дверь.
– Гэйб? – позвала Джессика.
Ей никто не ответил. При очередной вспышке молнии она увидела: его кровать пуста. Пытаясь сообразить, куда он мог уйти ночью в такой дождь, Джессика заметалась по трейлеру. Грузовик!
Не раздумывая ни секунды, не взяв даже зонтик, она выскочила на улицу и босиком бросилась к грузовику. Увидев силуэт в окне, по которому струйками стекали капли дождя, Джессика постучала. Гэйб распахнул дверцу и втащил ее внутрь.
– Сумасшедшая, что ты здесь делаешь?
Задыхающаяся, вымокшая до нитки, она несколько секунд не могла прийти в себя. Ее тело сотрясала крупная дрожь.
Гэйб стащил с себя фланелевую рубашку и укутал ею Джессику, оставшись в футболке с короткими рукавами и спортивных трусах. Видя, что молодая женщина продолжает дрожать, он притянул ее к себе и, подхватив за талию, рывком усадил к себе на колени. Ощутив благодатное тепло его тела и чувствуя, как затихает дрожь, Джессика прижалась к Гэйбу еще теснее и уткнулась лицом ему в шею.
– Я бы никогда не смог обидеть тебя, – пробормотал он, прижимая ее к себе все крепче и крепче.
Джессике было так уютно в кольце его рук, словно именно там ее место – было, есть и будет.
– Я знаю, и всегда знала.
Не говоря больше ни слова, она прижалась губами к его губам. Гэйб отреагировал мгновенно, начав осыпать поцелуями все ее лицо: щеки, подбородок, лоб. Руки касались ее тела с осторожной, но умелой и дразнящей лаской, заставляющей Джессику желать большего. Он разжег в ней огонь желания, который едва тлел все эти годы. Джессика не чувствовала больше холода. Сняв сначала фланелевую рубашку, в которую Гэйб завернул ее, она решительно сбросила с себя и влажную ночную рубашку. Гэйб незамедлительно последовал ее примеру и освободился от своей одежды.
Окна грузовика запотели. Гэйб глухо застонал, когда руки Джессики начали легонько поглаживать его плечи, руки и живот. Он накрыл ладонями ее обнаженную грудь, почувствовав, как в ответ напряглись и затвердели соски. Ни на секунду не прекращая ласк, Гэйб уложил Джессику на сиденье. Сам он оказался между ее бедер. Отбросив все свои сомнения, она полностью отдалась страсти.
Гэйб оторвался от ее губ и начал целовать шею, ключицы, ложбинку между грудями, словно повторяя путь, который до этого проделали его руки. А руки в это время набрались смелости, скользнули под резинку ее кружевных трусиков и замерли: можно? Не встретив сопротивления, пальцы Гэйба скользнули во влажную глубину ее женского естества.