Такая как есть (Запах женщины)

Кауи Вера

– Но ребенок…

– С этим мы разберемся, когда придет время.

Ева нерешительно взглянула на него.

– Я сомневаюсь… – прошептала она. – Вы в состоянии понять все случившееся, но…

– Вы сейчас подавлены, – начал успокаивать ее Джон. Он знал случаи, когда у мужчин вызывала недовольство весть о беременности жены, но когда ребенок появлялся на свет, они превращались в гордых отцов. А уж тем более что говорить о женщине? Они не могут не полюбить рожденного ими ребенка. И то же самое случится с Евой, несмотря на то, что ребенок стал следствием в буквальном смысле слова несчастного случая. То же самое

твердила не раз и его мать. «Такова Божья воля, – говорила она женщинам в такие моменты. – Таково Его Провидение – это плата за чувcтвенность и похоть. Ты совершила этот поступок и должна нести свой крест. Ребенок ни в чем не виноват, и ты должна одна за все расплачиваться».

«Да, – подумал он, – ребенок не виноват ни в чем. А нам надо сделать все, чтобы никто не узнал, как все произошло на самом деле».

– Вы полюбите его, – проговорил он уверенным тоном. – У вас просто неисчерпаемые запасы любви, Ева. Вы ведь любите даже нашу собачку. Помните, какой вы подняли шум, когда домовладелец попытался запретить держать ее здесь.

«Кажется, в самом деле сама судьба вывела этого человека на сцену моей жизни», – подумала Ева.

– Если ты и в самом деле так думаешь, – проговорила она дрожащим голосом.

– Да.

К тому моменту, когда Джон покинул ее комнату, они решили, что поженятся сразу же, как закончат все необходимые приготовления.

Ева с удовлетворенной улыбкой закрыла за Джоном дверь. Все произошло именно так, как она и рассчитала. Теперь она могла появиться в Англии как жена британского подданного, и ее имя будет вписано в его синий паспорт. И когда она там обоснуется, ей будет проще и легче приблизиться к заветной цели. Правда, это означало, что кое-что в ее планах и сроках их исполнения придется изменить, но весьма незначительно. Она просто потеряет некоторое время – то, которое уйдет на роды.

«Никогда не думала, что заведу ребенка, – размышляла Ева. – Но кажется, пока все идет по моему плану. Люди решат, что это наш с ним ребенок».

Джон был воодушевлен до того момента, пока она не спросила его:

– А как на это посмотрит твоя мать? – Ева знала, что Джон полностью находился под ее властью.

– Она очень удивится, – ответил Джон, подбирая нужное выражение, – но когда она увидит вас… – Он почувствовал, как улыбка помимо его воли растянула его губы. На самом деле от твердо знал, что подумает мать, увидев Еву: она тотчас наречет ее вавилонской блудницей.

Но Ева не блудница. Она потрясающая молодая девушка, которая пережила самое страшное, что только может пережить юное существо. «И она станет чудесной матерью, – подумал он сентиментально. – Через год или чуть позже она снова может зачать…» Он покраснел при мысли об этом, и еще он понял, что испытывает нечто такое, чего никогда еще не переживал. И ему понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что это ощущение можно назвать счастьем.

И вот Ева Черни после короткой церемонии стала миссис Брент. Делая вид, что ни в чем не разбирается, хотя все уже продумала заранее, она переложила хлопоты по оформлению документов на его плечи, соглашаясь со всем, что бы он ни предлагал. И к тому времени, когда Джон, сияя от радости, принес паспорта, был уже заказан билет на самолет, который доставил их в Лондон. Там они сели на автобус и добрались на нем до города Виктория, откуда на электричке

доехали до Южного Уимблдона, где взяли такси. Все это время Джон нервничал и постоянно курил. Когда они повернули к ничем не примечательному небольшому дому, Джон попросил ее:

– Мать не переносит табак. Не говори ей, пожалуйста, что я курю, хорошо?

– Я сделаю все так, как тебе хочется, – ответила Ева, успокаивающе пожав его руку, как это сделал он, когда предложил до поры до времени ничего не говорить о ее беременности.

– После того как мы обоснуемся, тогда и скажем, – поддержала его Ева.

– И мать должна знать, что это наш с тобой ребенок, – добавил Джон.

«Как и все остальные», – мысленно добавила Ева.

– Мне не хочется, чтобы ты считала, что мама трудный человек, – снова заговорил после короткой паузы Джон. Его улыбка получилась вымученной. – Просто она типичная англичанка.

Но Ева уже поняла, с кем ей предстоит встретиться. Во всем, что касалось манипулирования людьми, ей не было равных. По некоторым словам и отрывочным признаниям Джона она успела составить представление о свекрови и о том, каким оружием сражаться с ней лучше всего. И первая встреча не изменила ее настроя.

Мэри Брент была высокая, как и ее сын, сухопарая женщина с костлявым лицом, тонкой ниточкой рта, тусклыми седыми волосами. Свекровь оглядела серый костюм Евы, сшитый по выкройке Диора, подчеркивающий талию, ее расклешенную юбку, дерзкую шляпку на медно-золотистых волосах – и губы ее изогнулись. Мэри Брент не сделала ни малейшего движения, чтобы обнять свою невестку после того, как Джон нервно клюнул ее в щеку. Она просто кивнула Еве и повернулась, чтобы провести их в так называемую «переднюю комнату», не обремененную мебелью. Предметы, которые имелись в ней, были расставлены с математической точностью, и каждый квадратный сантиметр комнаты, все доступные взгляду плоскости были тщательно отполированы. Окна были зашторены, несмотря на то, что солнце не заглядывало во двор. Во всем доме стоял устойчивый запах мебельной полировки и дезинфицирующих средств. Комната была не более теплой и уютной, чем тюремная камера. Ева, глядя, как ее муж на глазах превращается в виноватого мальчишку, села на тяжелое, неподъемное кресло перед камином, в котором голубоватые язычки пламени, сражаясь за жизнь, потерпели поражение. Дом был столь же холоден, как и мрачен.

– Должна сказать, что это оказалось для меня полной неожиданностью, – бесстрастным голосом следователя проговорила Мэри Брент. – Ну, – повернулась она к сыну, – хотя бы теперь расскажи мне, как это произошло.

– Позвольте мне сделать это, – уверенно ответила Ева, сознательно усиливая свой акцент. – Что бы вы хотели знать?

– Откуда вы и как встретились с моим сыном? – Мэри Брент не добавила: «и каким образом заставили на себе жениться», но это подразумевалось само собой.

– Я бежать из Будапешта, когда мою страну захватывать русские.

– По словам моего сына, вы венгерка?

– Была. Теперь я британская подданная. – Ева прямо встретила удивленный взгляд Джона.

– Но ваши родители остались там?

– Я не иметь родителей. Я иметь только Джона, – сказала Ева и взяла его за руку.

– Вообще никаких родственников? – взгляд Мэри скользнул по ней, как острый нож. И в нем чувствовалось сомнение.

– Нет.