Такая работа. Задержать на рассвете
Шрифт:
— Они?! — обрадованно и как-то растерянно спросила Нина.
Через час большая группа сотрудников розыска переключилась на район судоверфи. Тамулиса Ратанов послал в ЖЭКи, к председателям товарищеских судов.
— Об убийстве больше ни слова. Посмотри по-своему на все жалобы и заявления, которые не дошли до наших работников. Квартирные ссоры, скандалы, пьянки… Понимаешь, когда меня спрашивают об убийствах, я стараюсь вспомнить только что-то зловещее… Тебя должны интересовать пустяки: кто-то гуляет по ночам, нарушает тишину, пугает
В дверях Тамулис столкнулся с начальником управления.
— Сидите, сидите, — генерал махнул рукой в сторону поднявшегося Ратанова. На Тамулиса он не смотрел, и тот, не решаясь выйти без разрешения, застыл у дверной притолоки.
Ратанов все-таки встал и начал докладывать стоя. Генерал присел, смотрел в сторону, мимо Ратанова, провел зачем-то один раз ладонью по спинке старого дивана, ни разу не кивнул ободряюще головой, но Ратанов сразу почувствовал, что Дед слушает его очень внимательно и во всем с ним согласен.
— Покажите мне по карте, где вы сейчас ищете.
— Вот.
— Не забудьте включить меня в число выступающих на предприятиях. Весь город сейчас говорит о Мартынове. И о нас.
— Будет сделано.
Ратанов вновь ощутил прилив уверенности б своих силах. В эти дни ему словно все время не хватало чьего-то скупого, немногословного одобрения.
— Я еду в обком партии, — сказал генерал, — думаю, вы на пороге интересных зацепок. Я доволен. — В дверях он обернулся. — Но скажите уборщице, чтобы пыль все-таки в вашем кабинете убирали, а ваши молодые люди не должны ходить небритыми.
— Силен! — сказал Тамулис, когда дверь за генералом захлопнулась. Он украдкой потрогал рукой подбородок. — Все заметил. Где он раньше работал, Игорь Владимирович?
— Он несколько лет был секретарем областного комитета партии. Закончил философский факультет, потом нашу Высшую школу…
— Как назло, — пожаловался на вечерней оперативке Шальнов, — Альгин заболел. Жена звонила: температура тридцать семь и семь. Веретенников куда-то запропастился.
Тут только Ратанов вспомнил, что с самого утра не видел Альгина.
Барков попросил слова:
— Ничего у нас не выйдет, если кое-кто продолжает искать только «золотого свидетеля», который сразу назовет нам убийц и даст в руки доказательства. Я с одним пареньком сегодня разговаривал. Он мне сказал, что у них был в квартире наш сотрудник — не хочу называть его фамилию, — спрашивал, не слыхал ли кто про убийство в Смежном, и ушел. Мало, поймите, задать только этот вопрос. Нам нужны все люди, проходившие в ту ночь. И девушка, с которой у этого дома хотели когда-то снять часы… Может, товарищи, получиться так, что по вине одного человека работа всех пойдет насмарку! Весь труд всего горотдела!
— Ты без намеков, — желчно кинул ему Гуреев, — про кого?
— Про тебя, например.
— Меньше дураков слушайте.
— Этот парень не глупее нас с тобой.
Барков в поисках поддержки обвел глазами коллег, но спорить с грубоватым и невыдержанным Гуреевым сегодня никому не хотелось. Кроме того,
— Жаль, что Егорова нет, — уже отходя, проворчал недовольно Барков, — он бы тебе все объяснил…
Находившийся в отпуске пожилой, рассудительный Егоров был для всех высшим авторитетом, наравне с Ратановым, а может, и выше, потому что за плечами старшего оперуполномоченного Егорова был еще и житейский опыт, которого недоставало начальнику отделения.
— Сабо говорит о здоровом высоком мужчине… Уж не Волчара ли? — спросил Тамулис.
Гуреев махнул рукой.
— Он с весны в колхоз уехал, плотничает. Был я у его матери.
— Ты учти, Тамулис, — улыбнувшись, сказал Шальнов, — Волчара — вор. Он только ворует, не хулиганит, не грабит. Такие, как он, считают убийство позором для себя. Это тебе любой старый оперативник скажет. Пора знать.
— Все-таки я записываю в план, — сказал Ратанов, — «Гуреев доводит до конца проверку Волчары». Ну, на сегодня, пожалуй, все?
— Может, есть такая кличка Чернь или Черень? — опять спросил Тамулис. — Может, Андрей назвал кличку?
Похожей клички никто не знал.
Уходя, большой группой ввалились в дежурку.
— Барков! — позвал дежурный. — Герка! Тебе днем несколько раз девушка звонила… Галя. Потом просила часов в девять позвонить ей в общежитие.
Часы в дежурке показывали начало одиннадцатого.
— Ты бы еще завтра мне сказал. Когда сменялся. Отчитался бы сразу за все сутки…
Раздался телефонный звонок.
— Одну минуточку. — Дежурный прикрыл ладонью трубку. — Здесь про убийство Мартынова… Хотят помочь…
Шальнов перегнулся через стол, взял у дежурного трубку.
— Так… так… — Показал дежурному на карандаш, чтобы записывал.
В дежурке воцарилась тишина.
«Неужели сейчас все станет ясно?»
Барков сзади навалился на Тамулиса, крепко обнимая его за плечи. Гуреев подмигнул дежурному, изо всех сил сжал ему локоть.
— Так… Так… — говорил Шальнов. — Джалилов Арслан… Даличский тупик, восемнадцать… Человек, которого мы ищем… А кто это говорит?
Тамулис быстро снял трубку со второго телефона, набрал номер.
— Человек, которого мы ищем, Джалилов, — растерянно сказал Шальнов, все еще держа трубку около уха.
— Звонили из телефона-автомата, что рядом с вокзалом, — сказал Тамулис.
Шальнов пришел в себя.
— Никому никуда не отлучаться. Машину не отпускать. Ратанов и Гуреев, прошу зайти ко мне. Будем брать Джалилова.
— Чушь, — сказал Барков, — Джалилова я знаю.
Их знакомство состоялось в начале года, примерно через месяц после освобождения Джалилова из заключения, когда Арслан уже подумал, что начать новую жизнь ему и на этот раз, пожалуй, не удастся. Правда, теперь он работал на механическом заводе. Но на него там смотрели косо, а заработок в сборочном цехе был слишком мал для электросварщика его квалификации.