Такая работа
Шрифт:
Мне не хотелось быть обязанным вампиру. Никакому вампиру, если уж на то пошло, но Рамоне Сангре — особенно. Ненавижу, когда меня вынуждают что-то делать. Ненавижу, когда у кого-то есть способ вынудить меня пойти против моих принципов.
На правой чаше весов лежало мое нежелание принять ее помощь и тот факт, что вампиры — зло. А на левой…
Я подумал о том, что почувствую, когда Селиверстов опять мне позвонит, чтобы рассказать о новых трупах.
Не если. Когда.
— Нож у кого-нибудь
Не дам я ей себя укусить. Еще не хватало, чтобы меня здесь приступом аллергии скрутило.
У них нашелся и нож, и роскошный фужер из богемского стекла. Надо будет домой прикупить что-нибудь в этом роде. Я смотрел, как капли моей крови стекают по его стенке, одна за другой. Сложно оставаться спокойным, когда два десятка вампиров сверлят тебя голодными взглядами, но я очень старался.
Хуже всего, что у меня не было гарантии, что ни один из них не сорвется. Запах крови заставлял их сладко дрожать от предвкушения. Они видели ее, они обоняли ее — и знали, что она им не достанется. Рискованное предприятие.
Но у меня выбора не было. Я не мог позволить Рамоне запустить в меня зубы.
— Скажи мне, Герман, этот парень всегда такой упрямый? — Она улыбалась, как могла бы улыбаться змея, позаботься кто-нибудь о том, чтобы у нее была мимика.
— Это у него называется «пойти на компромисс», мама. — Вампир, уговоривший меня нанести этот визит, благоговейно поддерживал ее под локоть. Он вел себя как почтительный сын. Вот только в глазах у него не было ни капли той гремучей смеси страха и любви, которая заполняла всех остальных кровососов, как горшки.
— Компромисс? — протянула она. — Не думаю. Он делает то, что считает нужным, и не больше. Плохая привычка.
Не знаю. Меня вполне устраивает.
Она то и дело касалась нижней губы кончиком языка, словно пробовала воздух на вкус. Может, и правда пробовала, кто ее разберет.
Чую, я эту ее улыбочку поганую еще не раз во сне увижу.
Кап-кап. Кап-кап. Густой красной жидкости набралось на целый глоток. Я протянул ей бокал. Она жадно схватила его, выпила кровь и торопливо слизала языком остатки.
— У тебя хорошая кровь, — выдохнула она. — Однажды я получу ее всю.
Ага, конечно. Надейся.
— Но не теперь, — продолжила она уже спокойнее. — Ты отдал мне кровь добровольно. И так же добровольно я помогу тебе убить твоего врага. Я узнаю, когда ты найдешь его, и приду, чтобы выпить его кровь.
Значит, теперь он — мой враг. Красиво она это повернула.
В этот момент мой мобильник в руках у Вероники разразился душераздирающей трелью. Она едва не выронила его. Правильно, нефиг брать без разрешения чужие вещи.
— Ответь, — сказала Рамона. — Ну же, не бойся, мой маленький храбрый чачо.
Жутко мне не понравилось, как она это сказала. Здесь все было ее, и она привыкла к этому. Настоящий герой, гроза нежити, конечно, не стал бы терпеть такое обращение. Но у меня паршиво получалось чувствовать себя героем в доме, битком набитом вампирами. И я сделал единственное, что мог.
Я протянул руку, взял трубку и ответил на звонок.
Звонил Селиверстов. Кто бы сомневался, ага.
— Привет, — сказал он. — Извини, что беспокою, но мне очень нужна твоя помощь.
— Что случилось? — спросил я.
— Я прошу тебя приехать к нам в морг, — туманно ответил он. — Это очень важно.
— Сейчас? — уточнил я.
— Да, как можно быстрее. — Голос Олега сделался слегка неуверенным. — Послушай, это действительно очень важно. Я понимаю, что тебе не очень хочется тащиться ночью на другой конец города, чтобы помогать мне, но без твоей помощи мне не обойтись.
— Да, но… — пробормотал я.
— Помнишь, ты просил меня подумать о том, чтобы сделать тебе нормальное разрешение на все твое оружие? — сказал Селиверстов. — Так вот, я подумал, поговорил с начальством, и, если ты поможешь нам разобраться с этим делом, мы оформим тебя штатным сотрудником. Особым сотрудником. Идет?
— Э-э-э… — проблеял я.
— Поезжай, чачо. У тебя много дел, — обронила Рамона и обернулась к Веронике. — Позаботься о том, чтобы твой муж хорошо себя вел. Если он не сделает того, что обещал, ты знаешь, что произойдет.
Ника отшатнулась, словно Рамона ударила ее, опустилась на четвереньки и поползла к ней. Лицо у нее стало как у маленькой девочки, которую заперли в темной комнате, чтобы она подумала о своем поведении.
— И что произойдет? — поинтересовался я.
Я не герой. Я не обязан был вмешиваться. Это вообще было не мое дело. Все, чего я хотел, — это больше никогда не видеть женщину, на которой когда-то женился. Я смотрел, как она ползет к своей хозяйке — скользящим, змеиным движением, какого никогда не увидишь, глядя на человека. Ника до смерти ее боялась.
— Это не твоя забота, чачо. — Рамона усмехнулась. — У меня есть хорошие способы мотивировать своих детей быть успешными. Поезжай. Я больше тебя не задерживаю.
Вообще-то это очень хорошо, когда вампир говорит вам, что вы можете уйти. Но я не мог удержаться от того, чтобы оставить за собой последнее слово. Можно было сказать «до свиданья» или еще какую-нибудь вежливую чушь, но я выбрал другое.
— Если вы накажете ее, я убью вас, — сказал я. Повернулся к ней спиной и в полном одиночестве отправился искать выход. Прямо, потом налево, через нижний холл и вверх по лестнице.