Такая разная любовь
Шрифт:
…И вот она сидит в своем манхэттенском гостиничном номере и ждет прихода Мэг Купер. Съемки шли уже три дня, но только сегодня Зу решилась позвонить Мэг, чтобы узнать последние новости о ее счастливом воссоединении с первой и, если ей верить, единственной любовью в ее жизни.
Зу смотрела на поблекшую литографию какой-то парижской кафешки, которая висела на противоположной голой стене, выкрашенной в цвет охры, и размышляла о том, что ее ждет впереди. Съемки, нельзя сказать, чтобы шли как по маслу. То, что раньше казалось ей волнующим и радостным экспериментом,
— Стоп!
…В номер принесли бутылку вина и два салата. В Нью-Йорке стояла удушающая жара. Благодаря этому, а еще и общему состоянию душевного отчаяния, у Зу не было аппетита. Слава Богу. Поскольку она знала, что «Твинки» были бы сейчас очень некстати.
Она посмотрела в окно на серые стены зданий и пасмурное небо. Интересно, все ли хорошо сложилось у Мэг? И известно ли ей что-нибудь об Алиссе? Удалось ли той отыскать своего Джея Стоквелла?
В дверь постучали. Зу смахнула с ресниц слезинку. Только сейчас она осознала, что все последние минуты плакала. Сжав руками виски, она глубоко и ровно задышала. Потом поправила на себе длинный халат, пробежала босиком по ковру и открыла дверь.
На Мэг было прямое бежевое платье, которое свободно сидело на ее стройной фигуре. Золотисто-каштановые волосы откинуты со лба. Лицо бледное, щеки запали. Вид подруги изумил Зу. Мэг явно не походила сейчас на женщину, нашедшую счастье в любви. Что-то случилось. Что-то нехорошее.
Чуть замешкавшись, Зу улыбнулась.
— Мэг! — воскликнула она, обнимая подругу. — Я так рада тебя видеть!
Она почувствовала под руками ее остро выступающие лопатки, но ничего по этому поводу не сказала.
Мэг отодвинулась:
— Боже, Зу, дай же мне на тебя как следует посмотреть. Ты просто сказочно выглядишь!
Зу улыбнулась:
— Это верно. Ты ведь меня такой еще ни разу не видела. Ну, заходи. Я заказала на ужин салат. Ты себе представить не можешь, как мне трудно сохранять стройность из-за этих чертовых съемок.
— Но тебе нравится быть стройной, — заметила Мэг, проходя в комнату.
Зу промолчала.
Они сели у окна и за первым бокалом вина завели праздный, ничего не значащий разговор. Минеральные воды. Алисса. Невыносимый зной.
Наконец настала минута, когда стало ясно, что не освещенной осталась только одна тема.
— Итак, — неторопливо проговорила Зу, — ты готова рассказать мне о своей встрече с ним?
Мэг провела кончиком пальца по ободку стакана.
— Мы провели одну ночь и эта ночь была восхитительна, — сказала она. —
Зу поставила свой бокал. Она поняла, что Мэг страдает не меньше ее самой. И встреча с первой любовью обернулась для нее такой же печалью.
— Что случилось?
Мэг покачала головой:
— Ничего. Просто он, видимо, передумал.
У Зу сердце разрывалось за подругу. Что может быть горше неразделенной любви? Неразделенная любовь, отвергнутая женщина… Сколько раз Зу приходилось играть таких женщин, сколько фильмов вышло на экраны… Ей вспомнился тот день, когда Эрик тоже «передумал». Это такая боль, которая не забывается никогда. Со временем проходит обида и отступает гнев, рождается холодная ненависть… Но боль остается всегда.
— Как ты думаешь, он все еще тебя любит? — тихо спросила Зу.
Мэг зажмурилась, через секунду медленно открыла глаза, но… не раскрылась. Защитная маска с ее лица так и не исчезла.
— Поначалу мне так показалось, — сказала она. — Но, должно быть, я ошиблась. Может, вообще не стоило ничего затевать. Может, лучше просто тихо мечтать, чем пытаться воплотить свои мечты в жизнь.
Зу знала, что Мэг мечтала так же долго, как и она сама. Эти мечты таились в подсознании на протяжении многих лет, иногда вспыхивая, иногда ослабевая, но не исчезая совсем. Она накрыла своей рукой руку Мэг.
— Мне тебя очень жалко, Мэг…
— Да, — прошептала та, — мне себя тоже жалко. — Несколько секунд она молча смотрела на руку Зу, потом подняла на подругу глаза и проговорила: — А как у тебя? Расскажи мне о своей поездке в Миннесоту.
Зу потыкала вилкой помидор, и ей пришло в голову, что именно так она хотела бы вонзить что-нибудь острое в сердце Эрика. Причинить ему такую же боль, какую однажды он причинил ей.
— Боюсь, у меня тоже ничего хорошего не вышло. Эта встреча была ошибкой, за которую мне, наверно, придется расплачиваться до конца жизни.
— О Зу… — сочувственно произнесла Мэг.
Зу отложила вилку и уставилась на свой салат. Вдруг в ее памяти живо встали все события последних трех недель. Так и должно было произойти. Энергия долгих лет, прожитых в тайне и во лжи, рано или поздно выплескивается, взрывается, будто динамит. И после этого взрыва оголяется суровая правда жизни с рваными, острыми краями.
— Эрик узнал, что является отцом моего сына, — проговорила Зу. Посмотрев на Мэг, она думала увидеть в ее глазах потрясение, оценку, но увидела лишь печаль.
И тогда Зу заговорила. Сначала она повторила то, что уже рассказывала Мэг и Алиссе на минеральных водах: о своей жизни с Эриком, об их побеге в Голливуд, рассказала, как вышла замуж, как с ней случился удар, как долгие годы таилась от всего мира. Она подробно рассказала Мэг о своей беременности и о том, что именно Эрик был отцом Скотта. Потом о нежданном и внезапном приезде Эрика в Лос-Анджелес и о том, как после этого между ней и Скоттом пролегла межа отчуждения.
— И вот теперь я пытаюсь вернуться в профессию. Одну половину жизни я восстановила, а другую разрушила…