Такая вот любовь
Шрифт:
– Я раньше никогда не добавляла в пиво лед, – сказала Анджелина и улыбнулась.
Гарри спросил Уилла, чем тот займется на пенсии. Будет хлопотать по дому? Проводить весь день с Анджелиной? Да, подумал Уилл. Да.
Глава 3
Анджелина продолжала потирать грудь над сердцем – казалось, оно не разбито, а словно расколото пополам. На верхней ступени она помедлила. Однако на кухню не вернулась и все-таки направилась в спальню. Там все выглядело так, точно шкаф-купе взорвался. Одежда валялась на кровати, стопками лежала на полу, свисала с ящиков
Исполняя заявленный план, она включила душ. Стащила с себя новую одежду и, словно лишившись кожи, замерла, уставившись на черно-белую кучку на полу. Потом подняла вещи и запихнула их в корзину для белья, сминая и утрамбовывая, хороня свои обновки вместе с тем «я», за которое некогда так долго цеплялась и которое только что прорезалось вновь.
В дyше Анджелина прислонилась головой к кафельной стенке и подставила спину под воду – Уиллову воду. Затем опустила взгляд, чтобы посмотреть на струи, стекающие по пальцам. Почувствовав, как вода собирается у ступней, сжала пальцы в кулак и ударила по стене. Снова трубы засорились!
Уилл внизу жарил на сковородке лук. Анджелина рассеянно оглядела поцарапанные шкафчики и устаревшие кухонные приборы. На столе лежала вскрытая упаковка говяжьего фарша, из-под пластиковой обертки виднелась красная спиралька.
– Знаешь, единица – самая одинокая цифра, – процитировал Уилл, поднимая взгляд и улыбаясь.
– Двойка порой не лучше, – откликнулась Анджелина. Но ей давно надоело повторять свои строчки [5] .
– Это самая одинокая цифра после единицы, – продолжал Уилл. Затем раскрыл объятия, и она упала в них. Сделала то, что должна была сделать. Любой другой ответ потребовал бы слов, которых у нее пока не было.
5
Цитируются строчки из песни One американской рок-группы Three Dog Night, существовавшей с 1968 по 1976 год.
Супруги постояли, обнявшись. Слова песен остаются с вами очень долго. Дольше, чем люди, с которыми вы слушали эти песни. В год, когда Анджелина впервые спела «Единицу» в темном кафетерии, она любила того парня с полуулыбкой, постоянно откидывавшего с глаз челку. Ради танцев села на диету, перейдя на бутерброды с арахисовым маслом и джемом, и за неделю похудела на пять фунтов. Она тогда носила коротенькое бело-голубое платье с расклешенными рукавами и завышенной талией. Наверное, песни должны исчезать вместе с людьми, с которыми вы их любили.
Когда они с Уиллом отстранились друг от друга, Анджелина произнесла:
– Мне жаль, что ты ушел с работы.
Муж пожал плечами, открыл холодильник, выровнял на верхней полке пакеты с молоком разных видов, после чего достал оставшиеся с вечера помидоры.
Уилл, пожалуй, сейчас был красивее, чем в то время, когда они познакомились; седые пряди в черных
Анджелина рассчитывала, что в доме будет пусто, а Уилл продолжит работать. Их теперешняя уязвимость воскресила в ее памяти первый дождливый день, выдавшийся у Уилла на работе. Он ввалился в эту самую кухню насквозь промокший, в серой куртке, которую Анджелина купила ему специально на такую погоду. Усмехнулся: «Она водоотталкивающая, но не водонепроницаемая». Анджелина помогла ему раздеться. И поцеловала в шею.
– За обедом у меня не было аппетита, – сказал Уилл, помешивая лук. – Я решил приготовить спагетти, если ты не против. Не похоже, чтобы ты уже наметила меню.
Ее лицо вспыхнуло, и она достала из горки два бокала для вина. Если бы муж вернулся домой в обычное время, она бы уже что-нибудь состряпала, поскольку Уилл, как ей было отлично известно, требовал, чтобы ужин планировался заранее. Для одной себя она бы отрезала кусок сыра и сжевала несколько чипсов. По вечерам ей не хотелось есть.
Вернувшись к холодильнику, на сей раз Уилл принялся выравнивать соки на другом краю полки.
– Прости, – проговорила Анджелина, подходя к мужу и вынимая из холодильника вино.
– О, извини, я уже закончил. Ты не знаешь, почему перед гаражными воротами валялась ложка, а?
Анджелина помотала головой.
– Я ее принес, – сообщил Уилл, – и сунул в посудомоечную машину.
Анджелина услышала позади шлепок брошенного на сковороду фарша, который заглушил плеск наливаемого ею в бокалы вина. Она оставила полный бокал Уилла рядом с гигантской бутылкой пино гриджио. Захватила в кабинете накинутую на спинку кресла куртку, которая после приобретения для Уилла новой, непромокаемой, перешла к ней.
– Буду ждать тебя на веранде.
– Я рядом, скоро приду, – откликнулся Уилл. Анджелина, подняв голову, замерла на миг, после чего открыла дверь.
Выйдя на веранду, она поежилась, и мысли ее переметнулись от Уилла к матери, которая тоже всегда была рядом. Анджелина села в самое дальнее от двери кресло-качалку, возле маленького столика, который Уилл смастерил, когда они познакомились. Ныне древесина растрескалась и покрылась пятнами сырости. Анджелина повесила куртку на подлокотник, отделявший ее от остальной веранды.
Когда-то тут было всего два кресла-качалки, а теперь стояло пять.
Появился Уилл.
– В нашем распоряжении прекрасный вид, верно? – заметил он. Их маленький домик, обращенный тылом к гряде холмов, простиравшейся на севере, стоял высоко на склоне Голубого хребта в Северной Джорджии. Дневной свет мало-помалу угасал, начинался вечер. Горы застилала плотная пелена оранжевого тумана.
– Ты ведь знаешь, – продолжал Уилл, – чтобы полюбоваться нашими краями, люди приезжают отовсюду. – Он провел пальцами по защитной сетке, которую Анджелина обычно не замечала. Рядом, со свистом рассекая воздух, пронеслась птичья стая.