Такая Война
Шрифт:
— Месть была необходима, — покачал головой Сумуэ. — Многие воины пришли в армию ради нее.
— Я не вправе указывать, но есть еще один важный момент в работе с нежитью. Его необходимо знать. — Чумэсу пожевал губами и неуверенно продолжил: — Не моя специализация, но все же. Это должен знать каждый уважающий себя член корпуса разума. Есть и другая нежить. Порой она может быть настолько опасна, что с ней не может справиться даже опытный некромант.
— Что ты имеешь в виду?
— При определенных обстоятельствах, любой маг на смертном одре может превратиться в лича. Да, это
— Вы уходите от темы, — покачал головой аристократ. — Зачем ему высшая нежить? Он может элементарно завалить противника трупами.
— Та самая проблема, — пожал плечами Чумэсу. — Нежить надо подпитывать силой смерти. А высшая нежить связана с планами смерти и может довольно неплохо подпитывать простых мертвецов. То есть завязывая часть армии на эту нежить, некромант, по сути, снимает с себя нагрузку по подпитке мертвецов силой.
— Кормушки для солдат, — вздохнул Сумуэ. — Я понял, о чем вы, и у меня вопрос. Может ли быть правдой то, что нам описывает этот имперец?
— Я склонен поверить этому, — кивнул предводитель корпуса разума. — Возможно, этому темному удалось поднять на добровольных началах довольно серьезную нежить, которая удерживает большую часть мертвецов, и…
— Добровольных?
— Если человек соглашается быть нежитью добровольно, это дает потрясающий эффект. Однако, по своей воле стать гниющим мертвецом, пусть и довольно сильным, не каждому по душе.
— Чумасу, — вздохнул командующий. — С этой минуты угроза с развалин, этот имперец и вся эта нежить — ваша головная боль. Завтра я хочу получить подтверждение ваших мыслей о том кто, и что, нам угрожает.
Глава 5 ч.1
Двое саторских солдат с эмблемами десятников тащили через весь лагерь за ноги пленника. Тот был связан по рукам и ногам, с мешком на голове, но не особо сопротивлялся и даже не кричал. На них никто не обращал внимания и выглядело это так, словно тащили не пленника, а барана на убой.
— Сюда его, — указал офицер на небольшую насыпь, в основании виднелся узкий вход.
Двое протащили к ней пленного и затолкали его внутрь. Пять шагов по узкому коридору, и пленник очутился в допросной.
— Бросьте туда, — махнул рукой другой офицер, со знаками корпуса разведки на груди.
Пленного закинули на пыточный стол. Приковав его, десятники заняли место у входа, а офицер стянул головы Рума мешок.
— Он понимает по-саторски? — спросил офицер, без особой надежды.
— За все время ни разу не заговорил, — ответил один из десятников.
— Ты меня понимаешь? — сморщился офицер, произнеся фразу на имперском с жутким акцентом.
— Я вас понимаю, — ответил ему Рум на довольно сносном саторском, после того как
— Ты знаешь язык светлоликого, — вскинул брови разведчик. — Это многое упрощает.
— Меня зовут Луонь, — произнес пыточный мастер и пододвинул поближе столик, на котором стоял раскрытый чемодан с пыточными инструментами. — Нам предстоит долгий разговор.
— Вы знаете, что такое тайная печать, Луонь? — спросил Рум, глядя в глаза офицера.
— Первый раз слышу, — хмыкнул тот, стараясь не подавать виду, что чем-то заинтересован, и достал маленькие струбцины с отверстием для фиксации пальца.
— Двенадцать лет назад, — начал рассказ Рум. — Во время рейда по саторской границе, наш отряд был окружен. Многие пытались сбежать, некоторые сражались до конца. Я был из тех, кто принял печать.
Рум говорил отрывисто и односложно, простыми предложениями, стараясь не коверкать слова.
— Тайную печать ставят темные маги своим слугам, — неохотно ответил саторец.
— Я называл господина «Темная кисть», — ровным голосом произнес пленный.
Несмотря на показное безразличие, лицо палача на секунду перекосило. Взяв себя в руки, Луонь ухватил Рума за губу, оттянув ее на себя. С внутренней стороны на ней оказалась черная татуировка в виде головы дракона, раскрывшего пасть.
— Где вторая печать? — спросил пыточный мастер.
— Под левой подмышкой.
— Третья?
— Господин запретил мне сообщать, где она, — спокойно ответил Рум, выдержав тяжелый взгляд собеседника.
— Позовите дежурного из корпуса разума, — произнес офицер десятникам и, пока те выходили, продолжил раскладывать пыточные инструменты.
— В чем заключалась твоя задача, — спокойно продолжал спрашивать саторец, не отвлекаясь от своих дел.
— Я передавал даты выхода отрядов из заставы, количество войск и магов, — начал рассказывать Рум.
— Как ты передавал послания?
— Я записывал на бумаге, заворачивал в кожу и оставлял во рту мертвых, во время набега. Чтобы мой господин мог найти записку, я прислонял к мертвому первую печать.
— Как интересно, — хмыкнул офицер и, достав нож с коротким лезвием и длинной рукояткой, проверил его остроту пальцем. — Где ты был, когда войска атаковали крепость в ущелье?
— Господин пришел во сне и предупредил об атаке. На утро я напросился в рейд.
— Твой господин тебя любит, — усмехнулся Луонь и перехватил нож, словно писчую палочку. — Думаю, он не сильно расстроится, если я оставлю на тебе следы своей работы. Пожалуй, стоит начать с век.
Саторец схватил Рума за волосы и задрал голову так, чтобы тот не мог двигать головой.
— Мы же не хотим, чтобы ты зажмурился и что-то пропустил?
Пыточный мастер поднес к лицу Рума лезвие, но в этот момент послышался шум и за спиной раздался голос:
— Мастер Луонь?
Обернувшись разведчик обнаружил у входа лысого мужчину с руной земли на голове.
— Я понимаю, что у разведки специфичная работа, — начал он с порога. — Я даже не задавал вопросов, когда вы попросили сделать это помещение в земле. Но вы не находите, что начинаете злоупотреблять полномочиями?