Такие как мы
Шрифт:
Было ещё несколько предметов изготовленных из кости, типа игла марки «шило», и…. всё.
Грабить местных дикарей, смысла нет, на фоне земных первобытных людей, они выглядят бледно и бедно. Украшений, почти нет, только у охотников, и то не у всех, висели жидкие ожерелья из зубов животных и… людей.
Никаких особых специалистов, среди присоединённых дикарей не нашлось…. Лодки делать не умеют. Рыбу ловят копьями. О верши слышат в первый раз. Некоторые женщины, вроде, умеют делать силки на мелкую дичь, но боятся…. Охотников. Охота, у них, понимаете ли,
На Земле то же ещё встречаются «мастодонты» со средневековыми взглядами. Оные боятся деловых и активных женщин, особенно склонных к самостоятельности. Не редки, семейные конфликты и разногласия на этой почве. Но таких извращённых форм, мужской шовинизм, на Земле не достиг. Именно благодаря этому, человеческая цивилизация, развивается быстрее, не говоря о том, что прирост населения, в первобытные времена, напрямую связан с активной деятельностью женской половины. Здесь женщина, это вьючный скот, и утеха для охотников, иногда рожающая детей. Не имеют местные женщины особенных навыков. Корешки только собирать, травки съедобные, да ягодки. Грибов здесь нет… пока. Пока опята, с одного пня не разойдутся по планете. К сожалению ассортимент поганок больше.
Только одна, «старуха», лет двадцати пяти, порадовала осведомлённостью в лечебных травах. Её охотники в степь не прогнали, даже иногда подкармливали. Раны лечить, кому-то надо.
— Вер, принимай пополнение, — я подвел к девушке травницу с маленькой, лет пяти, девочкой. — Лекарка она. Самый нужный человек из остальных тунеядцев.
Оглядев травницу, Верка посмотрела на меня с укоризной.
— Почему не мыта?
— Вот, ты этим и займись. Или ты думаешь, это должен делать вождь? Послушай Вер, может мне тебе ещё и задницу подтереть?
Верка смутилась, но оставлять позиции не собиралась.
— Но, она же старая. Девчонку оставь, а эту гони в степь. Только еду на неё переводить.
Да, старше здесь не бывает. Только среди мужчин, и то не намного.
— Вер, а где настоящие старики? Ну, такие, как в кино. Помнишь?
— У нас таких нет, Алекс. Старых прогоняют. Зачем охотникам старые женщины? Молодых больше.
— А охотников кто прогоняет?
— Охотников не прогоняют. Они погибают.
— А если нет.
— Тогда вождь, убивает его сам.
— Как убивает?
— Не знаю. Они не рассказывают, а убитые не говорят. Ты у Немо спроси, он посвящённый охотник.
Спросил у Немо.
— А вот так, — не задумываясь ответил Немо, — помнишь, как Омум прорывался?
— Ну, и….
— Охотник погиб, восьмым был.
— Помню, но смутно. Он до ворот не дошёл.
— Правильно, его Омум напротив хищников в заслон поставил….
— Так, это он специально его под них кинул?
— Ага. Опасен, силён, конкурент Омума. Старый.
— И, что, так всегда поступают со «старыми» охотниками?
— Да. Пока прав на место вождя не заявил, должен слушаться. А заявить права, это внутри рода не просто. Видел у Дрыста ожерелье из зубов? Вот такое и надо предъявлять.
— А как же… — я непроизвольно пощупал свою грудь, лишённую такого украшения.
— Ты вождь другого рода, у тебя могут быть свои порядки
Успокоил, блин.
— Немо, а куда делся твой отец?
Немо замер, посмотрел на меня безразличным взглядом, и как-то обыденно произнёс, — Дрыст, его вместе с братом на льва бросил. Они, метили на его место с Мирумом.
— А мать?
— Старая была. Её отец, ещё до моего посвящения в степь прогнал.
— Всё хотел спросить…. Ева, откуда взялась?
— Старая. Выгнали.
— А Лёлик с Боликом почему с ней?
— Никто не взял. Охотников в роду мало. Прокормить не могли.
— Зачем ты её подобрал?
— Ты мог прокормить. Твоему роду нужны охотники. И… — Немо замялся подбирая слова, — рабочие руки. Ева сильная. Ева нужна роду. — Немо опять остановился, облизывая пересохшие губы. К таким длинным речам он ещё не привык. — Или ты недоволен? Если не доволен, можешь выгнать её и, взять другую. Их теперь много.
— Нет, Немо, доволен. Она оказалась очень полезной моему роду. И она может нарожать мне наследников.
— Наследников? Кто это? Не охотники?
Да уж, такого понятия, здесь тоже нет. Наследовать нечего. Даже фамилии, и той нет.
— Видишь дом? Он мой. И вся земля, что вокруг него, тоже моя. И всё, что на этой земле есть, опять моё. А чьим это будет после моей смерти?
— Другого вождя, — не понял Немо моего вопроса.
— Хорошо, Немо. Представь, что вождём будет такой как Дрыст или Омум. Что станет со всем этим?
— Ничего. Они уведут свой род отсюда. Что не смогут унести, то бросят.
— Вот именно, уйдут и бросят. И мои потомки опять начнут скитаться по степи, превращаясь в дикарей. А что будет с тобой, с Верой, Надей… со всеми кто привык к той жизни, что окружает их сейчас? Немо, подумай. У тебя есть арбалет, мачете, копьё. У тебя тоже есть доля во всём этом, — я обвёл руками вокруг себя. — Ты кому отдашь всё это?
Немо, замер и долго молчал. Я уже думал, что в дикой головке завис не очень мощный компьютер. Но парень пошевелился, и изумлённо посмотрел на меня.
— Я не знаю, Алекс. У нас ничего не остаётся после смерти…. А теперь…. — Он почесал затылок, и снова завис.
Вот и весь расклад получается. Местная цивилизация застыла в статисе. Ничего не остаётся после смерти. И знаний тоже! Не успевают накапливать, а уж обдумывать накопленное…. Об этом и речи быть не может. Нечего-с. Только опыт охоты передаётся, но не от отца к сыну, а от товарищей по отряду, если в отряде есть опытные охотники. А если их нет, то каждый раз им приходиться начинать всё сначала. Охотники, никогда не занимаются своими детьми. Для них, они чужие, и просто нахлебники. Думать о будущем, здесь не принято. Поэтому подкармливают, только своих женщин, а те, если остаётся, делятся со своими детьми. Я помню, как Верка, предлагала дать еду только Еве, когда Немо привёл её в Аурум.