Такие разные люди
Шрифт:
В отделе кадров областной прокуратуры предъявил диплом и попросился принять его на службу. Кадровичка, прокурорша, дама со строгим и одновременно проницательным взглядом предложила Ивану место помощника прокурора в том же городке, что близ города Горький. Иван согласился.
Районный прокурор, мужчина крупный, солидный, мощный, телосложением напоминающий борца, плечи украшают полковничьи погоны, спросил:
– Какую отрасль прокурорского надзора желаешь взять в работу?
– Александр Владимирович, мне б уголовно – судебный надзор. Государственным обвинителем
– Тогда иди ближе, покажу, как надо дела подшивать. С этого как раз начинается уголовно-судебный надзор, и у меня как раз вакансия.
После этого взял большую иглу, вдел в неё суровую нитку и прямо на глазах Ивана размашистыми движениями сшил дело.
– Усвоил?
– Да, Александр Владимирович!
– Иди, гнездись. Сейчас тебя делами завалю – будешь подшивать…
… Иван подшил за неделю изрядное количество уголовных дел. И вот его настоящее первое дело в суде, порученное Александром Владимировичем.
На скамье подсудимых заплаканная женщина. Обвиняется в том, что задушила подушкой своего новорожденного сына…
… В этом процессе Иван и познакомился С Вячеславом Ивановичем Болеком, который председательствовал в этом процессе. По бокам его – два «кивалы» – народные заседатели.
Иван был бойким прокурором. Он долго допрашивал подсудимую, зачем она убила своего ребёнка.
Подсудимая сквозь слёзы суду поведала, что сожительствовала с мужчиной, который пил, её избивал, относился к ней по-скотски. Она с самого начала не хотела этого ребёнка, пила всякие таблетки горстями, чтобы вызвать выкидыш. Не получилось…
Лейтенант юстиции Иван в обвинительной речи просил суд признать подсудимую виновной и назначить ей минимальное наказание, предусмотренное статьёй тогдашнего уголовного кодекса за умышленное убийство новорожденного без отягчающих обстоятельств.
После завершения процесса Иван зашел в кабинет к Вячеславу Ивановичу, спросил, почему он назначил наказание прилично выше минимального той несчастной женщине.
Болек сразу перешёл на ты и тоном старшего по возрасту и мудрого судьи произнёс:
– Иван, ты видел, сколько публики пришло на процесс? Люди бы не поняли…
Иван был не только бойкий прокурор, но и настырный. Он подал кассационный протест, и вышестоящий суд смягчил той женщине приговор до минимального срока.
Так они и сблизились. Вячеслав Иванович обращался к Ивану на ты, Иван к Вячеславу Ивановичу – на вы. Болек был опытным судьёй, умён и весьма начитан, что и привлекало Ивана к нему.
Болек предложил Ивану ходить вместе заниматься борьбой в школу самбо к его приятелю, руководителю школы Михаилу Бурдикову. Иван с радостью согласился. При первой встрече Бурдиков, словно вырезанный из корня женьшеня, знаменитый борец, до треска в костях пожал Ивану руку и выделил ему борцовскую куртку и борцовки. По сути своей тренировки выглядели как отработка Вячеславом Ивановичем на Иване приёмов самбо.
После тренировок Иван провожал Болека до остановки. По пути разговаривали о жизни, музыке, о прокуратуре, суде, о правосудии.
Иван стал приглашать Вячеслава Иванович и одного,
Выпивали, общались, смотрели на видеомагнитофоне «Электроника – 12» размером со средний чемодан, который то и дело ломался, диковинные тогда на VHS кассетах фильмы с Брюсом Ли, Шварценеггером, и, чего греха таить, порнушку.
При просмотре какого-то порнотического фильма Вячеслав Иванович, насадив грибок на вилку, опрокинув стопку и закусив, покосившись на Алину Палну, посетовал:
– Почему бы не снять фильм о молодой семье. Муж и жена…
Видимо, и как показали дальнейшие события, ему от Алины Палны секса не хватало.
Покашивался Болек и на жену Ивана, отпускал ей комплименты. Халидэ рделась, каламбурила в ответ, кокетничала.
Засматривались, бывало, до полуночи и позднее. Бывало, Вячеслав Иванович накушивался водовки изрядно. Тогда Болеки оставались в квартире Ивана, дарованной ему районной администрацией по ходатайству шефа – Александра Владимировича, с ночевкой. Квартира располагалась в самом центре городка, с видом на здание администрации, перед которым красовался большой болван в виде Ленина.
Так прошло несколько лет. Иван обвинял, Вячеслав Иванович осуждал и присуждал.
И тут создали городскую прокуратуру, куда Ивана пригласили влиться. Иван, конечно же, согласился. К тому же городской прокурор обещал выделить квартиру уже трёхкомнатную, теперь уже в Горьком, поскольку в семье Ивана родилась вторая дочь. Обмыли это дело, как полагается, с Вячеславом Ивановичем, Алиной Палной и Халидэ.
Городская прокуратура располагалась в гнилой деревянной хибаре 19 века постройки, окружённая такими же развалюхами. Иван продолжал ездить на работу из своей квартиры в ожидании трёшки по обещанию городского прокурора, которое, впрочем, тот не сдержал.
Уличное знакомство
Однажды, выйдя из здания гор. прокуратуры, Иван столкнулся с человеком, державшим под мышкой теннисную ракетку, лицо которого ему было до боли знакомо по телевизионным передачам. Иван был не робким прокурором:
– Борис Ефимович, это Вы?
– Да, привет.
– А что Вы тут делаете?
– Я тут живу.
И показал на ближайшую к зданию прокуратуры хибару.
Иван представился Борису Ефимовичу, разговорились. Так Иван познакомился с Борисом Немцовым.
– А я тут работаю, сказал Иван, махнув рукой в сторону прокуратуры, такой же развалюхи.
В то время Немцов не был ни вице-премьером, ни губернатором, ни даже депутатом, просто талантливым аспирантом со своеобразными, точнее, передовыми взглядами на жизнь, общество, политику.
Молодой, кучерявый, дерзкий. Он был известен тем, что выступал против строительства Горьковской атомной станции, участвовал в митингах, где доказывал ненужность и опасность её строительства. Бориса Ефимовича стали частенько приглашали на областное телевидение поучаствовать в передачах. В результате этого он стал популярен среди областного народонаселения.