Такое кино

Тартынская Ольга

– Даже не знаю, с чего начать!
– проговорил гость с улыбкой и принялся за еду.

А Жене вспоминался Киев, бесконечные прогулки по булгаковским местам, семь пыльных комнат турбинского дома на Андреевском спуске - волшебная сказка, которую ей подарил тогда Сашка, как и она, обожавший "Белую гвардию". Малоподвальная (или Малопровальная?), Владимир с крестом, Подол, Крещатик - прекраснейший город на земле! И невольно всплыло еще одно воспоминание: они с Сашкой шли по Андреевскому спуску, где разместились художники, рисующие

портреты и торгующие всякими авторскими поделками и украшениями. Они оживленно болтали, смеялись, поглощенные друг другом. Проходившая мимо пожилая женщина оглядела сначала Сашку, потом Женю с головы до ног и возмущенно пробормотала:

– Совсем с ума сошли!

И пошла своей дорогой.

Потом, когда Мордвинова приезжала в Киев или же Сашка по делам наведывался в Москву, он знакомил ее с друзьями и непременно добавлял:

– Женщина, в которую я давно и безнадежно влюблен.

Потом как-то все сошло на нет. Женя давно не была в Киеве, Сашка перестал приезжать в Москву. А жаль, им было так интересно вместе и весело.

Мордвинова поймала себя на том, что думает о человеке, который сейчас сидит перед ней! Нет, это незнакомый молодой мужчина, симпатичный, с какими-то родными глазами. Только-то.

– Ты спроси что-нибудь?
– предложил киевский гость.

Женя очнулась. Она сидела над нетронутой тарелкой и вертела вилку в руках.

– Чем ты занимаешься?
– спросила и поняла, что задала формальный вопрос.

Однако Сашка воспринял его как должное. Он подробно рассказал о своей работе в еврейском издательстве, где делал на компьютере макеты книг. Да, он был по отцу еврей, Женя вспомнила об этом. Его отец служил фотографом на киностудии им. А. Довженко, однако в воспитании сына участия не принимал, пока Сашка не вырос. Потом, кажется, его родители снова сошлись, ну да Бог с ними!

– А ты?
– в свою очередь задал вопрос гость.

– Я?
– Женя хотела сказать, что у нее все кончено: завтра юбилей. Будет отмечать прощание с женственностью и переход в разряд старух. Однако сдержалась и произнесла коронную фразу: - Работаю в кино.

– В кино?
– Сашка удивился.
– Снимаешься?

Женя шутливо перекрестилась:

– Свят, свят, свят! Всего лишь рядовой костюмер. Говорю так обычно, чтобы пыль в глаза пустить.

Она взялась наливать чай, чтобы скрыть нахлынувшую грусть.

– Расскажи о своей семье!
– попросила, вернувшись на место.

Сашка ничуть не смутился, не замялся, а принялся говорить с теплотой и улыбкой о жене, которая старше его на несколько лет, о пятилетнем сынишке и крохотной дочке.

Опять появилось непрошеное воспоминание: вокзал в Киеве, московский поезд вот-вот отправится, Светка устала нервничать и давно уже заняла место в купе, а Мордвинова прощается с Сашкой.

– Не торопись жениться!
– вдруг заявила она.

– Обещаю!
– голос его дрожит.

Она потянулась,

чтобы чмокнуть Сашку в щеку на прощание, однако он исхитрился поймать поцелуй губами. Женя покосилась на проводницу, которая проявляла нетерпение, потрепала Сашкины вихры и забралась в вагон. Поезд тронулся...

– Как Аня?
– поинтересовался киевский гость.
– Наверное, красавица?

– Увидишь, когда вернется с работы. Вкалываем вместе на одном проекте.

Он тактично не стал спрашивать Женю о спутнике жизни.

И что дальше? Дальше-то что? Рада ли я его видеть? Рада. Решусь ли предложить задуманное? Ох, как непросто, оказывается! Ничего, привыкну к нему сейчас, ведь уже почти вспомнила, почти узнала...

После обеда Женя сослалась на предпраздничные хлопоты (не соврала!) и предоставила Сашку самому себе.

– Я прогуляюсь, посмотрю город, давно здесь не был, - сообщил гость.
– Схожу в музей Булгакова в "нехорошей квартире".

Он не стал мешкать, скоро ушел. Женя созвонилась со Светкой, уточнила некоторые детали завтрашнего торжества и сообщила о приезде Сашки.

– Ну и как он?
– загорелась любопытством подруга.

– Что ты хочешь услышать? Изменился, конечно. Взрослый мужик как-никак. Женат, двое детей.

– Ну а с тобой-то как?
– не отставала Светка.

– Мило.

– И все?!
– разочарованно протянула подруга.

– Свет, а что ты хочешь? Женатый человек приехал к старой московской знакомой, заодно и город посмотреть. Рядовая ситуация. Да что еще может быть?

Она едва не сорвалась в слезы.

– Что ты, Жень, не расстраивайся.
– испугалась Светка.- Приехал же. Как это его жена отпустила?

Мордвинова рявкнула:

– Да ей не придет в голову ревновать к старой тетке!

– Ну, зря ты так, Жень, - обиделась подруга.
– Я ведь всего на год тебя моложе, но старой теткой себя не считаю!

– Знаешь, - стихла Женя, - Сашка тут ни при чем. Это все завтрашний юбилей и подлец Туринский. Уж не мог выкроить пару часов...

Опять, опять о том же. И опять слезы. Вот уж совсем ни к чему. Ко мне приехал молодой мужчина, а я вспоминаю потасканного гения, в трудный момент бросившего меня на произвол судьбы!

Однако как же быть с этим молодым мужчиной? 

8 На поле боя

 Был тяжелый день: пятьдесят человек массовки. Снимали в Подмосковье, на поле, продуваемом всеми ветрами. Сложнейший грим: нужно было показать жертв воздушного налета, мертвые тела. Аня с Олей и Машей с ног валились: фактурили костюмы, пачкая их и заливая киношной кровью, одевали массовку, застегивая бесконечные пуговицы и затягивая ремни.

Погруженная в работу, которая, казалось бы, не оставляла места ни для чего другого, Аня прокручивала в памяти вчерашний вечер, мысленно перебирая каждый жест, каждое слово, сказанное Тимом.