Такое кино
Шрифт:
Она задумалась. Все давно уже было выпито и съедено. Женя первая нарушила молчание:
– Даже и не знаю, что тебе пожелать...
– Не надо ничего! Я все знаю, Жень. Я просто люблю его, и это само по себе прекрасно. Значит, я живу!
– Но ведь ты не можешь не желать большего!
– не выдержала Мордвинова.
Светка погрустнела.
– Конечно, но я никогда не признаюсь ему в этом.
– А он? Он мог бы сам, наверное, сделать какие-то шаги...
Совсем тихо ответила влюбленная бизнес-леди:
– Он не посмеет: дистанция, возраст, субординация.
Она попросила счет. Оставив в книжечке солидные чаевые, скомандовала:
– Уходим!
Они брели по любимой улице к метро и молчали. На Светку это было так не похоже, и Женя окончательно поняла, что подруга задета глубоко. Прощаясь на переходе, они договорились созвониться.
– Теперь тебе придется все мне рассказывать, - смеясь, сказала Мордвинова.
– Я теперь буду переживать...
А когда ехала одна до "Киевской", внезапно подумала: "Может, прав был Туринский, оставив меня? По крайней мере, его творческая судьба сложилась удачно..."
Город ночью и днем
- Охрана, подойдите к костюмвагену. Поскорее, если можно!
– стараясь сохранять спокойствие, сказала Аня в рацию.
Вот уже две недели съемки на натуре в Измайловском парке сопровождаются бесконечными конфликтами с местным населением. Аня и не подозревала, что в огромном парке, который почему-то почти не освещался, велась такая насыщенная ночная жизнь. И каким-то образом съемочная группа, разместившись здесь со своей техникой, помешала этой жизни. Туда-сюда сновали разряженные старушки и что-то злобно шипели сквозь зубы. Оказывается, рядом располагалась танцевальная площадка. На ней собирались те, кому за сорок. В основном, это те самые бойкие, нарумяненные старушки и горстка старичков с баянистом во главе.
Аня никак не могла понять природу злобы и агрессии, исходивших от людей. А сколько матерной ругани пришлось услышать! Киношников трудно удивить, но здесь просто уши вяли.
– Понаставили тут!
– непременно скажет кто-нибудь, проходя мимо, да еще долбанет со всей дури по колесу или бамперу вагона.
На редкость агрессивны и "красноречивы" оказались именно старушки, танцующие и поющие на дискотеке и рвущие друг у друга из рук немногочисленных старичков. Они плевали в сторону костюмвагена и трясли кулачками. А потом под баян горланили душевные песни. Видимо, съемочная группа вторглась в нечто заветное, нарушила некий природный баланс. Или это классовая ненависть, и прав был Карл Маркс?
Парк огромен, группа заняла и оградила всего лишь незначительную его часть, отчего же столько ненависти в их адрес? То и дело в рации раздавалось:
– Охрана, подойдите к буфету! Охрана, ребята, кто-нибудь, загляните в гримваген!
Выставляли охрану не только ночью, но и днем. А ночью частенько приходилось отсиживаться в костюмвагене. Хорошо, в нем все устроено так, чтобы можно было жить. Туалет, кухня, холодильник и даже стиральная машина. Полная автономия. Ренат, генеральный продюсер, молодец, обеспечил группу отменной техникой.
На этот раз пьяный агрессивный мужик атаковал их вагончик. Он
Моя бабушка непременно бы сказала, что на фильме о маньяке иначе и не может быть. Сам материал притягивает инфернальное. А какие силы задействованы, какие деньги!
Зазвонил мобильный телефон, и Аня удивленно подняла брови. Звонил Артем. Впервые с того вечера, когда он сделал ей предложение. Будто почувствовал! Аня нажала на кнопку и сказала:
– Алло?
– Аня, ты завтра свободна?
– спросил Артем как ни в чем не бывало.
Он определенно почувствовал, что она сейчас одна и страдает от обиды и разлуки с Тимом.
– Днем да, но в шесть мне на ночную смену, - тоже как ни в чем не бывало ответила Аня.
– Я заеду за тобой в час дня!
– как всегда, без всяких предисловий заявил Ненашев.
– Опять сюрпризы?
– нахмурилась Аня, но звонку Артема на удивленье обрадовалась.
– В общем, будь готова к часу. Все, пока, надо бежать, - и он отключился.
Бабушка бы еще сказала, что держать возле себя человека, если ты ничего не можешь ему предложить, как-то некомильфо, и что нехорошо встречаться с влюбленным в тебя мужчиной в отсутствии любимого человека. Но что в том плохого, если я не хочу терять Артема из-за пустых условностей? Я никого не обманываю, не интригую, не завлекаю нарочно, чтобы использовать. Все по-честному. Все взрослые люди и отвечают за свои поступки. Артем вовсе не мальчик-колокольчик из города Динь-динь! Он сильный человек, занятый интересным делом. И я не хочу терять его навсегда.
Начался дождь, аллеи парка опустели. Ночной летний дождик. Хорошо в такую минуту сидеть в вагончике, тем более что теперь перерыв затянется.
– Кажется, надолго зарядил!
– выглянув на балкончик, сказала Оля.
– Можно даже поспать.
Она устроилась на диванчике подремать. Аня достала книжку Айрис Мердок, села поближе к свету. Почитать ей не дали. Явился актер Антон Васильев, который постоянно пасся в костюмвагене.
– Ань, я покурю у тебя, а?
– Огромный, рыхлый, он сразу занял полвагона.
– У нас нельзя курить. Ты же знаешь!
– привычно ответила Аня.
– Костюмы пропахнут.
– Ну, я чуть-чуть, вот тут, на балкончике. Что-то мне худо, Ань...
Васильев постоянно тянул "дурь", приставал к Ане и рычал в каком-то первобытном томлении. Дима Вересов рассказывал, что недавно Антон собирался жениться, но невеста прогнала его. Все меньше предложений в кино, актер буквально уговорил Рената, продюсера фильма, взять его на главную роль. Он был известен и даже любим, вполне звездное имя, но работать с ним был сущим наказанием. Васильев прятался в костюмвагене от Рената, который строго-настрого запретил ему курить траву на площадке. Костюмеры боялись актера, непонятных вспышек гнева, его приставаний и утробного мычания.