Такое вот кино
Шрифт:
— Он не твой сын.
Коротко кивнул.
— Понимаю. Поэтому и не прошу. Да я и не уверен, что хочу знать. Понятия не имею, что делать с этой информацией. И забыть не забудешь, и откреститься не получится.
— Но зачем-то ты меня позвал.
— Оля, я… не хочу, чтобы ты думала, что я живу спокойно все эти годы, ничего не помню, и что мне всё равно. — Она попросту пытала его взглядом. — Но я знаю, что не имею права, и поэтому все эти годы не появлялся в вашей жизни. Но у меня есть сын. И я помню, что поступил с тобой очень жестоко. Я не буду оправдываться. Я просто рад, что
— Да, это так, Саша. И я не хочу ничего усложнять.
— Я не буду усложнять, клянусь. Но пойми меня, в последний раз мы виделись около десяти лет назад. Это очень много. И с тех пор могло измениться всё, что угодно. Я должен знать, что у вас всё хорошо… что вы ни в чём не нуждаетесь. Для меня это важно.
Она смотрела на свою чашку.
— Мы не виделись десять лет, при этом ты с лёгкостью нашёл мой новый номер. Откуда?
— Просто попросил знакомого помочь.
— Интересные у тебя знакомые появились.
Он пожал плечами, не зная, что на это ответить.
— А у тебя как? Сбылось всё, чего ты хотел?
— Да, наверное. И даже то, чего не хотел.
— Ты заработал свой миллион?
— И не один.
— Это делает тебя счастливым?
Емельянов подумал, прежде чем ответить.
— Нет. Меня делает счастливым любимое дело, и то, что я в состоянии дать своей семье всё необходимое.
— Семье?
Он скупо улыбнулся.
— Представляешь? И у меня есть семья.
Ольга знакомым движением потёрла подбородок. Она всегда так делала, когда задумывалась или ей требовалось срочно принять решение.
— Дети?
— Сыну четыре. Его зовут Андрей.
— Понятно. Александр Емельянов стал отцом, и в нём проснулось чувство ответственности.
— Нет. — Он покачал головой. — Это не так. Я просто выполнял твою просьбу, не мешал тебе. Я до последнего её выполнял, Оля. Я понимаю, что виноват, не имею права, и уж точно ни на что не претендую. Я знаю, что твой муж хороший отец для Максима.
— Откуда?!
— Я знаю. Мне этого достаточно.
— Ты следил за нами?
— Нет. Не воспринимай это так. Я просто попросил знакомого разузнать, осторожно.
— Саша, ты сам понимаешь, что говоришь?
— Да. И я не понимаю, что тебя так шокирует. Он и мой сын тоже. Как бы там ни было. Я просто хочу знать, что всё в порядке. Не воспринимай меня, как угрозу. Пожалуйста. Я не шантажировать тебя приехал.
— Тогда что?
— Я хочу, чтобы ты знала… — Он отчаянно подбирал слова. — Знала, что я всегда готов помочь. Без всяких условий.
— Деньгами?
Она произнесла это с той самой интонацией, что и много лет назад. С оттенком презрения и явным непониманием. Пришлось задавить в себе всплеск возмущения и продолжить со всем собранным в кулак спокойствием.
— Если понадобится. Точнее, я этого хочу.
— Нам хватает денег, Саша.
— Я знаю! — Он всё-таки не сдержался. — Я знаю, что твой муж отличный врач, что он заведующий отделением, что его приглашают преподавать и всё такое. — Наверное, не надо было этого говорить, вон как Ольга опасно прищурилась. — Но у вас ещё двое детей, а я бы хотел поучаствовать в жизни Максима,
— Чем ты занимаешься?
— Занимаюсь… — Емельянов осторожно выдохнул, остывая. — Помнишь, кинотеатр? Ну, я выиграл бумаги на владение им в карты?
— Ты хотел его продать.
— Не продал. Кому он был нужен? Пришлось самому отстроить, перед этим залезть в долги… В общем, у меня сейчас четыре кинотеатра. Помимо них сеть кафе, пара ресторанов, пара развлекательных комплексов с аттракционами и картингами.
— Я не удивлена.
Емельянов усмехнулся.
— Да, жена тоже говорит, что я вечный ребёнок и невозможен.
— Ты любишь жену?
— Очень. Она меня терпит. И даже понимает.
— А сын?
Он провёл ладонью по скатерти.
— Сына обожаю. Он вернул мне семью. Родителей.
— Прозрение пришло к тебе поздно.
— Да. — Саша покаянно кивнул. — Я не могу себя простить, и изменить ничего не могу. Поэтому и прошу тебя позволить мне хоть как-то поучаствовать в судьбе Максима. Просто чтобы ты знала — я всегда готов помочь. Всем, чем смогу. И то, что я могу помочь деньгами… Оля, я знаю, тебя деньги никогда не интересовали, но иногда они нужны. Порой они значительно облегчают жизнь. Не отказывай в этом, в первую очередь, сыну.
Она отвернулась от него.
— Я подумаю, Саша.
— Подумай. О большем не прошу.
— Ты живёшь в Москве?
— Нет. Приехал по делам. Сегодня обратно… — Он улыбнулся. — В провинцию.
— И тебе там нравится?
— У меня столько работы, что я не замечаю недостатка в суете. Да и привык. Таня не хочет переезжать. У нас свой дом, в пригороде, рядом её родители, друзья. Нам там хорошо. Москва для моей жены — это один большой шопинг. — Емельянов рассмеялся, но Ольга не оценила, смотрела на него серьёзно, и он про себя посетовал. Шутки про деньги с Ольгой никогда не проходили, а с возрастом она стала относиться к этому ещё серьёзнее. Вот она, главная перемена в ней.
В конце концов, она кивнула. Не глядя ему в глаза, судорожно сцепив пальцы, но кивнула.
— Хорошо, Саша, я тебя услышала.
— Я рад.
— Я обещаю, что подумаю. И если… Максиму понадобится твоя помощь, я тебе сообщу. Но я, правда, не знаю, что может случиться…
— Не говори об этом. В этой жизни может случиться, что угодно. Мне ли не знать. Просто знай, что я всегда жду твоего звонка. Я… живу обычной жизнью, обычного человека, на одном месте, и я уже не тот бесшабашный тип, который… мог сказать тебе то, что сказал. Я очень сожалею. Я не знаю, что бы у нас вышло, и сейчас уже не представляю кого-то на месте своей жены, но… если бы я тогда этого не сказал, у меня был бы сын. Это то, чего я уже не исправлю. — Емельянов стукнул кулаком о ладонь. — Ну вот, я это сказал.