Такси для Одиссея
Шрифт:
Так попадают в руки докторов – пижонов и хапуг, обещавших быстрый эффект и применяющих сильнодействующие гормональные средства. Город-бройлер и город для бройлеров, задыхающийся от стянувших его автомобильных колец, с вылезающими из-под пояса телесами.
Бездарно потраченные усилия! Бездарно потраченное время! Страна одрябла, пестуя этот флюс.
Максим, помнивший ту, далекую Москву, чувствовал себя пойманным в сети. Как быть, когда твоя мать вышла замуж за жадного индюка? Вырасти и уйти. И все равно раздваиваться: любить
– Формулировочка прямо из прошлого века, – подумал Максим. – Куда только не заводят нас Сусанины-мысли?! Перетекают от одного к другому, все дальше и дальше. И уже не помнишь, где начало. Площадь Революции, первое знакомство, молодость, Москва… Сантименты! А там у тебя сын, – рассуждал он, – там чисто и светло. Там – разумно и выверено. Там хорошо тому, кто живет по закону, здесь хорошо тому, кто на законы плюет. Дело лишь в том, что эта простенькая истина хочет выглядеть загадкой и скрывается под маской «Умом Россию не понять». А из-под маски торчат давно немытые уши.
– Алло! Да, я слушаю! Здравствуйте, Эдуард Александрович. Очень рад! Стараемся! Что? Да, желания клиента – закон для нашего агентства. Вы хотите, чтобы я подобрал для Киры Станиславовны телохранителя постарше? Ага! Но ведь Максиму Максимовичу пятьдесят пять. Куда же старше? Он и так у нас задержался. Если бы не ваш заказ… Еще старше? Тогда непонятно, кто кого будет охранять. Да? А! Понял, понял. Я постараюсь. Обязательно. Будьте уверены. Конечно, конечно. Супруге привет! До свидания. Ага! До свидания. До свида… А не шел бы ты лесом!
Недешевый телефон «Нокия» полетел на стол. Директор частного охранного предприятия сунул руки в карманы и сжал губы в гузку. Глядя на россыпь огней за окнами, он покачивался на носках.
– Этот город – большой дурак! Для ненормальных! – он помолчал, белые и красные огни автомобилей мертвой хваткой впились в хребет улице. – Дятел! – снова возмутился он. – Будет тебе тупой и еще тупее! Будь уверен! Супруге приве-е-е-т! – передразнил он сам себя.
Город лежал в параличе.
Директор подобрал брошенный телефон.
– Максим, – охрипшим голосом сказал он, – ты где? Домой направляешься? На сегодня все? Ну и слава Богу! Ты вот что, Максим… Помнишь, мы говорили об увольнении, что ты к сыну собираешься?.. Готов? Чудненько! Давай, завтра утром подъезжай, я замену тебе нашел. Ага! Давай, пока! Уфф!
Директор вздохнул и вызвал секретаршу.
– Ирочка, вызови мне на завтра этого качка Кофейникова. Чтоб был готов к работе. Пусть оденется поприличней. Да, и вот еще что: Максим Максимович увольняется. Подготовь все бумаги, ну, ты знаешь, чтобы не задерживать человека.
Следующий день настроения директору не улучшил. Капал мелкий дождичек, и улица была снова парализована теперь уже утренним трафиком. Директор стоял у окна и слушал, как снаружи завывает ветер. Небо то темнело, то светлело.
– К вам Кофейников, – раздался
– Пусть заходит.
Кофейников зашел, сцепив, по своему обыкновению, руки перед собой. В костюме он напоминал манекен из витрины.
– Так! Проходи! Сам-то как?
– Порядок, – важно сказал Кофейников и посмотрел на свои руки.
– Давай, садись, – директор откинулся в кресле.
Улыбка у Кофейникова имела довольно
странное сочетание смущения и самодовольства. Жаль, что Леонардо да Винчи умер задолго до появления Кофейникова.
Итак, с неуловимой и неубедительной улыбкой Кофейников присел.
Директор сказал ему, что с сегодняшнего дня он обеспечивает охрану Киры Станиславовны вместо увольняющегося Максима Максимовича. Дал Кофейникову полный расклад.
– Поедешь, представишься, скажешь, что работаешь вместо Максима Максимовича. Если будет спрашивать почему, ответишь, что он получил расчет. Если будет сердиться, ответишь, что твое дело – лишь с честью выполнить полученный приказ. Запомнишь?
– Пожалуй, лучше записать.
– Ну, запиши. И вот еще что! Всегда улыбайся. Видел, как в фильмах улыбаются американцы? Улыбка должна быть широкой, а у тебя она какая-то… не поймешь какая.
– Как это?
– Как, как? Покак! Ну, будто ты говоришь чи-и-и-з. Понял?
– Чи-и-и-з. Я запишу.
– Запиши.
– Что за слово такое? Кто его придумал?
– Какая тебе разница? Это слово означает сыр по-английски, понял?
– Ага! А можно я буду говорить сы-ы-ы-р?
– Делай, как знаешь. Только улыбайся.
– Сы-ы-ы-р. Нормально, да? Сы-ы-ы-р.
– Ты слово-то про себя говори. Что ты орешь-то?
– Сы-ы-ы-р, – шепотом сказал Кофейников.
– Ты вообще молчи. Что ты шипишь, как змей?!
Кофейников постарался перейти к полному безмолвию, однако буква «с» все же предательски проскользнула между зубами.
Директор посмотрел на его гримасу.
– Ладно, ты потренируйся перед зеркалом.
– Сы-ы-ы-р. Сы-ы-ы-р. Клево!
– Ладно, все! Езжай! Я ее предупрежу.
Кофейников, покачиваясь, как баркас, загребающий бортами воду, вышел.
Директор встал, выглянул в приемную.
– Ушел? – спросил он секретаршу.
– Куда вы его?
– Вместо Максима.
– Вместо Максима Максимовича? К этой мадам?
– Что?! Что такое?! Что тебя не устраивает?!
– Ну, не знаю. Вам виднее.
– Вот именно, – сказал директор. – Слушай, скажи, чего он руки так держит?
– Согнутыми? Привычка такая. Это – чтобы бицепс не растягивался. Так он сказал.
Директор пожал плечами и вернулся в кабинет. Через десять минут прибыл Максим. А еще через полчаса Максим получил расчет и почувствовал себя свободным и одиноким, сродни пятнистым или полосатым хищникам семейства кошачьих. Он распрощался с агентством и, мягко прыгая через лужи, направился к своему логову.