Такси: Ночной Эскорт
Шрифт:
– Ты убила жену Донуна? – я побледнела, видя перед собой не потрясающую женщину, а самую настоящую сумасшедшую убийцу, помешанную на себе. Наверное, у Оливии какое-то психологическое расстройство, раз во всех женщинах вокруг она видит соперниц… Жестокая и беспощадная…
– Она меня бесила. Постоянно ныла о том, что грязная, но ее всего-то лишь разок изнасиловали, подумаешь, – по-детски пожала плечами она, словно в этом не было ничего такого уж удивительного. – А когда родила, то вообще стала невыносимой, и я задушила ее, затем инициировала повешение. И знаешь, почему я тебе все это рассказываю?
– Любимая… - попытался остановить не на шутку разошедшуюся женщину Клон, но та лишь отмахнулась от него, еще больше приближаясь ко мне.
– Как бы я хотела убить тебя, чтобы твой дух исчез навеки! Но ты ведь Ван Рэй, ты должна страдать, как тогда, запертая в психушке! Все время я наблюдала за тобой, знала, что рано или поздно ты выберешься и мне придется снова тебя устранить, но на этот раз все будет по-другому, ты навсегда забудешь о том, кем являешься! Я сделаю так, что твое сознание сойдет с ума и ты проведешь всю жизнь в психушке, до конца своих дней!
Она напоминала мне обозленную фурию, но на сердце, как ни странно было пусто и даже спокойно. Сама того не понимая, а может, наоборот, прекрасно осознавая, что делает, Оливия открыла мне все карты прошлого и разложила по полочкам все непонятки.
Оказывается, Тао любил меня еще с детства, но теперь, получив психологическую травму из-за убийства родителей, боялся приближаться. Донун испытывал тоже самое, но вскоре полюбил другую, а позже, увидев меня, снова решил, что чувства вернулись… Но я выбрала Тао, и всегда буду его выбирать.
Мой рот растянулся в победной улыбке, удивившей не только Клона, но и заставившей Оливию резко побледнеть. Сейчас они напоминали мне двух психопатов, помешанных на своих проблемах, а точнее девушку, страдающую от неразделенной любви и в свое время недооцененной сильным полом, и мужчину, полностью покорившегося фактически неземной красоте. Воистину, женщины правят балом, во все времена.
– Я прощаю тебя, - слетает с моих губ, и я замечаю, что глаза Оливии становятся еще шире и больше. – Ты сделала это, потому что боялась меня. Ведь рядом со мной ты выглядела серой мышью, не так ли? И тебе нужно было срочно самоутвердиться.
Не дав мне договорить, Оливия резко швырнула крепкую оплеуху мне по лицу. Я зажмурилась от обжигающей боли, но снова натянула снисходительную улыбку, как обычно надсмотрщики в приютах для душевнобольных смотрят на заключенных там детей.
– Все, что тебе оставалось - это избавиться от меня. Заставить утратить единственную ценность - мою память. Наверное, это произошло в тот день, когда убили моих родителей, так? Потому что именно с того момента все как в тумане. Должно быть, я возвращалась из школы со старыми исправленными воспоминаниями, а потом узнала об убийстве, и дальше тебе марать руки не пришлось. Что ж, гениально.
– Строишь из себя крутую? – прищурилась Оливия, все еще красивая, но уже не такая впечатляющая для меня, как раньше. Сейчас она была просто обиженной женщиной, что хотела себе внимания и славы, но была лишена их из-за меня.
– Я лишь говорю как есть, - пожала плечами, а затем,
– Что? – Оливия рванулась вперед, хватая меня за лацканы пальто, я стала противиться, пытаясь оторвать от себя ее цепкие пальцы, разукрашенные золотыми кольцами. Клон тоже влез в нашу борьбу, чтобы разборонить, но ему досталось длинными ногтями по лицу от Оливии, которая уже грозилась убить меня прямо сейчас.
Однако машина резко затормозила, и нас всех вместе кинуло вперед. Я болезненно стукнулась лбом о кожаное покрытие салона, Оливия приложилась затылком о сиденье, а Клон угодил лицом в окно, которое, к счастью, осталось целым.
Пыхтя и пытаясь подняться, я отклонилась как раз в тот момент, когда открылась дверца автомобиля и вывалившуюся меня поймали крепкие руки. Вяло подняв голову, я узнала в человеке Донуна, и внутри меня словно взорвались фейерверки радости. Я спасена, о боже, я спасена!
Он помог мне встать на ноги, и я уже смогла разглядеть несколько машин, преградивших путь нашей. Это были полицейские автомобили, от одного из которых уверенным шагом к нам направлялся Юн Дуджун.
Погода была сырая, ночь - туманная и беззвездная. Повсюду лужи, и холод прошивал насквозь одежду, но мне почему-то было так радостно и хорошо, что хотелось плясать.
– Господин, госпожа, - обратился детектив ко все еще находящимся в салоне мужчине и женщине, на ходу вытягивая наручники, – вы арестованы по обвинению в убийстве, покушению на убийство, а также насилии, незаконном изымании чужого имущества и отмывании денег со счетов агентства «Ночной Эскорт». Думаю, даже если вы найдете отличных адвокатов, вам вряд ли повезет оправдаться, потому что есть весомые доказательства, такие как признание госпожи Оливии, записанное на диктофон, а также документы, любезно предоставленные полиции господином Сон Донуном.
– Что? Как ты посмел сделать это? – злобно взглянув на мужчину, спросила Оливия. – У нас был уговор, помнишь? Я помогаю тебе с публичным домом, а ты скрываешь наши операции!
– Да, я, возможно, мучился бы совестью, но ты не учла один подвернувшийся факт, - отозвался тот, нахмуривая темные брови. – Я не знал, что ты убийца моей жены, и, будь моя воля, отомстил бы собственноручно. Но будет лучше, если тебя осудит общество и судья.
– Уведите их, ребята, - приказал Дуджун, но, едва полицейские стали оттягивать к машинам подсудимых, Оливия сумела вырваться и, быстро подбежав ко мне, прокричала прямо в лицо:
– Не думай, что все закончилось, я найду тебя и сожгу в твоем собственном доме!
– Буду ждать с нетерпением, - надменно, в тон ей улыбнулась я, отчего лицо женщины злостно вытянулось, но больше она ничего не смогла сделать, потому что два дюжих полицейских все-таки сумели увести ее, как и Клона, оказавшегося простым подкаблучником. Было странно осознавать, что эти люди когда-то пугали меня. Просто обиженные жизнью особи, которым всегда было всего мало. Но я сделала то, что обещала, и больше никто не посмеет трогать Эскорт, если только не…