Тактика космического выживания

Аникин Алексей

Была, конечно, вероятность, что те же Чумные воспользуются двигателем и прыгнут к «Замку». Но, во-первых, Даймон поставил код активации индивидуально на Алекса. И, во-вторых, даже если вскроют код и прыгнут, то Другие без вопросов в течении нескольких секунд выжгут всю Чуму до атомарного состояния. Сектор Смерти как-никак, их подконтрольная территория.

Даймон, записав сообщение для Алекса, решил, что сделал все возможное для него, и с чистой совестью может возвращаться. Хотя он и не верил, что тот вообще еще жив. Не дожидаясь близкой встречи с приближающимися объектами, «Звездный Демон» покинул эту систему прыжком.

И выпрыгнул уже в секторе

«Замка».

— Рад видеть тебя! — тут же пришло сообщение от Пельмеша, как будто он только и ждал появления Вульфа.

— Взаимно, друг, — ответил Даймон, направив свой корабль к базе «Фантомов».

Все же, он надеялся, что Алекс где-то там все еще жив.

Часть 4.2 Боги и смертные

Алекс действительно был жив.

И он страдал.

Миллионы лет бесконечной боли прошли, кончились, как будто сработал переключатель.

Алекс медленно приходил в себя. Он находился в то же месте, среди костей, влажного душного воздуха и полуживых стен.

— Харгон саггаш! — рядом с ним снова стояло «тронное» существо.

Своей ногой оно бесцеремонно повернуло голову лежащего Алекса в сторону трупа Рэйвина.

— Дархар!

Алекс не мог сопротивляться, хоть паралич тела уже отошел, из-за перенесенной боли и морального шока он был совершенно бессилен. Он был вынужден смотреть туда, куда его направили.

Под однообразное и зловещее «Гурх! Гурх!» несколько гуманоидов пожирали тело Рэйвина, буквально разрывая его плоть на куски. Хрустели кости, трещали сухожилия и мышцы, с противным хлюпаньем расползались внутренности… гуманоиды, утробно урча, с жадностью запихивали себе в зубастые пасти человеческое мясо и органы.

Алекса затошнило.

— Дархар! Дархар! — несколько раз громко повторило «тронное» существо и захохотало.

Это определенно был смех — чем-то похожий на человеческий, но отвратительно искаженный и глухой.

Адский ужас продолжался, и не было ему конца. Рэйвин хотя бы был уже мертв, и не испытывал всего этого. У Алекса мелькнула мысль сделать то же самое — он даже зашевелился, чтобы спровоцировать этих тварей прикончить его. Но его только сильнее придавили ногой к полу. Пренебрежительно и просто.

Алекс не мог ничего с этим сделать.

Так началась его «дрессировка».

То, что происходило дальше, было еще хуже. И некуда было деться от всего этого кошмара, ставшего его жизнью.

Боль, страх и мерзость по кругу — минута за минутой, час за часом, день за днем… без конца и края. Его ломали целенаправленно и жестоко, беспредельно и безжалостно, даже если он не сопротивлялся или умолял. Им просто нравилось все это.

Психика Алекса не выдерживала. Он уже давно потерял счет времени, забыл кто он и где он. Остались только отчаяние и боль, пропитавшие его насквозь.

Его хозяин, ганрарх — «первосвященник» — Фарх-Шша, относился к нему со своеобразным участием. Показывал и рассказывал ему что-то из милости. Алекс был для него чем-то вроде экзотического зверька, забавной игрушки, которой можно было похвастаться перед дархарами. И обязательно регулярно и качественно наказывать, чтобы знал свое место, зарирх.

Дархары — значило «охотники». Зарирх — «учить».

И Алекс хорошо учился, очень хорошо. Боль и страх были отличными стимулами. Вскоре он начал познавать язык этих тварей. Сами они называли себя гурхорами — «избранные сыны». Алекс же был харгон ва саггаш — «презренная двухглазая добыча». Но «презренным» первосвященник называл его не просто

из природного желания унизить, хотя и в этом тоже было дело. Это было общее название костистых ящеров в коконах, и Алекс почему-то имел к ним отношение.

— Харгоны давно-давно были Дхумрарх («благословленные Богом-Пожирателем»). Их дархары сделали много звездных систем своим саггаш. Туда, где они приходили — навсегда вставал кровавый туман («наргмаашх»). Тьма Дхума («Пожирателя») пала на многие расы, и все они были принесены ему в жертву. И он был доволен, и давал силу Дхумрарх. Но потом они потеряли свой голод, стали мягкими, остановили свою охоту. Насытились и стали глупыми. Пожиратель покинул их, отвернулся от мира. И Дхумрарх стали харгон. Теперь мы, гурхоры, придем показать Темному богу свой голод. Теперь харгоны наша саггаш! Пожиратель увидит наши славные дела, и проснется, и даст силу нам! — философски рассуждал Фарх-Шша, деловито распарывая брюхо одному из харгона, и вырывая ему глаза.

Беспомощный ящер истошно верещал и булькал кровью.

Алекс отрешенно слушал, балансируя на грани сумасшествия. Его бытие стало пограничным, он практически уже не различал, где ужасная реальность, а где столь же ужасные галлюцинации. Иногда он осознавал себя бродящим в бесконечных фиолетовых песках Лимбоса, иногда Рэйвин с разорванным горлом приходил к нему и что-то говорил… реальность и сон больше не имели отличия, все было одинаково отвратительно и страшно.

Гурхоры на своем живом корабле ташхаарм — «Мракожор» — блуждали в системе голубой звезды Ганрахар — «Первая злость» — выискивая на планетах харгонов саггаш. Не все харгоны подходили как саггаш. Только те, у кого была сильная нарг — «кровь». Таких помещали в коконы, служить первосвященнику, остальных приносили в жертву Пожирателю, жестоко убивая.

— Мы не едим харгонов, потому что они саггаш и не достойны гурхор чаргир (ритуального пожирания избранными сынами, которое проходило по монотонные «Гурх! Гурх!», то есть «Избран! Избран!»). Вот второй из твоей расы был дархар, у него была сильная нарг — он был достоин. Мои дархары взяли его силу через гурхор чаргир, и это было хорошо. А у тебя слабая нарг, ты саггаш. Но ты съел нарг-маашхнарг («кровь кровавого тумана», это по смыслу звучало так, но Алексу казалось набором слов) и выжил. И ты стал как харгон, как половина харгона. Поэтому ты будешь жить. Ты смешной. Но тебя надо зарирх, ты еще глупый. — объяснял первосвященник. — Харгоны, хоть и проклятая раса, но многие из них могут слышать Пожирателя, и ответить ему… но только они забыли правильные речи очень давно, стали совсем-совсем тупыми и слабыми. Темный бог не слушает их. Мы, гурхоры, достойны сказать ему свое слово, но не слышим его ответа. Ибо он спит в мире вечной тьмы. Но когда-нибудь мы найдем способ его разбудить!.. А ты… ты как харгон, ты можешь слышать его, я точно знаю, я видел в твоих снах он говорит с тобой. Это забавно, но бесполезно. Ты же ничего не можешь ему сказать!.. Вот, смотри.

Фарх-Шша протянул Алексу каранарг — «кровохлеб» — биоклинок гурхоров, похожий на зубовидную костяную плоскость с большой, не предназначенной для человеческой руки, рукоятью. Алекс поспешно схватил оружие, боясь наказания, и тут перехватил тут второй рукой, было неудобно.

— Прикажи ему мимир хадах («показать зубы»)! — повелел ганрарх.

Алекс со всей силы напрягся, не зная точно, что именно надо делать.

Ничего не происходило.

Фарх-Шша рассмеялся, Алекс сжался в предчувствии зарирх. Но ожидаемой боли не последовало.