Таламус
Шрифт:
Ну и под занавес — возле отдельно стоящих, на вид весьма дорогих и, скорее всего, административных строений располагались блокпосты охраны и часовые со стражей.
Эти ребята были экипированы уже много серьезней патрульных коллег… броней из поножей, ламелярной кольчуги, наручей, каркасного шлема, ростового щита и меча — «одноручник».
Увы, это все, что я смог рассмотреть ночью и не привлекая случайного взгляда с лишним вниманием.
Таковы были мои первые впечатления от боевой составляющей этого, вроде бы мирного средневекового города.
На улицах же, несмотря
Ночной трафик этого «уютного» феодального городка вообще впечатлял своей крайней активностью — особенно для средневековья: яблоку негде упасть.
Тут была целая куча разнообразных теней в виде живой гуманоидной массы. Через пару часов мне уже казалось, что я попал на какой-то дикий флешмоб посреди пещерного мегаполиса. Затем я приметил несколько слишком тонких фигур, которые держались по трое, мелкими островками. Они, гуляли как бы отдельно от прочих двуногих существ.
— А вот эти ребята, скорее всего, представители рода не людского, — проскочила почему-то догадка.
Эти тонкие люди словно скользили, «плавая» компаниями на узких тротуарных дорожках, освещенных зелеными гирляндами мутных ламп. Они появлялись у изящных низких деревьев, словно из неоткуда и затем… растворялись в ночи.
— Так, — внезапно одернул внутренний голос и припечатал, — посмотрели на экзотику и аборигенов, и хватит уже, — Продолжай нарабатывать местную речь. — В подсознании внезапно опять всплыла новая порция боли из слов на локальном наречии Ароса.
Я вытер кровь, что закапала из носу от нагрузки на мозг и гипертонии, тряхнул головой навстречу ветру, и что бы лучше жилось, глядя на город, прислонился к прохладной стене.
Мысли потекли отстраненно, о разных вещах, причем каждую порцию мыслей мозг словно взвешивал и оценивал, давая быстрый вердикт…
Впечатления от кошмара свалившейся на меня информации в Аросе были сильны и… негативны. Но тем не менее я не скулю, скорее, даже радуюсь, получая при этом некое извращенное удовольствие, словно художник, рисующий очень мрачный пейзаж. Впечатленный и осторожный художник.
Погружаясь в ритм сердца Ароса, я зашагал, стараясь не привлекать внимания местных, не сворачивал в закутки с подворотнями, и держался широких дорог. Заодно изучал город поближе — интровертом, с витрин. Если можно так выразиться.
Я прошел мимо многих трактиров, где горел дрожащий искусственный свет и где куча разных теней постоянно шуршала за открытыми ставнями. С улицы я отлично видел и слышал, как внутри тех заведений с комфортом едят, пьют, матерятся, орут и отдыхают довольные люди.
Там, где глаз доставал: у подоконников, под потолком, у входных дверей и на столах этих всех заведений, — тускло коптили архаичные «лампочки» в виде факелов
— Эх! — сильно вздохнул я, глядя через окно очередной забегаловки на натюрморт «Филе жареной птицы». — Жрать хочу — спасу нет.
После чего в животе заурчало, а следом послышались удары желудка о позвоночник.
«Бум, тум, бум».
Вот так я и бродил. Изучал внешний лик этого хмурого города выявляя детали ночного бытия.
Арос являл себя видом различных домов: игровых, публичных, прочих… подворий - и кипящую жизнь в кабаках. Мои ноги шагали почти два часа. И пока я шагал — убивал сразу несколько зайцев за раз: слушал, смотрел на повадки и постоянно пытался говорить сам с собою, мимикируя местных людей. Как ни странно мой мозг продолжал инсталляцию речи, на которой балакают местные. Мало того этот язык словно насильно врастал под мою черепушку. Левый висок снова начал болеть. Зато… я сумел кое-как общаться на нем уже спустя час и сорок минут, интуитивно и быстро освоив простейшие фразы, что и проверил у множества встречных мною продажных девиц.
— И так! — подвело черту подсознание. — Похоже, я неведомо как выучил местный язык, и началось все после сна у Пилона на побережье реки.
Наконец, когда я устал от похода по Аросу то решил все же не скромничать и зайти «на поужинать» в местный кабак.
— Подытожим дружище, — проскрежетало под моей черепушкой, — нам давно пора начинать адаптацию в местное общество.
— Верно. — согласился я с подсознанием. — Разнюхаю быт туземцев, получу информацию разного рода — надеюсь, полезную или… хотя бы не в рожу, а там поглядим.
В крайнем случае, обшмонаю кого-нибудь в крысу, на кусок хлеба и для поднятия HP[1].
Люрес. Южная интерлюдия. Мысли Хранителя Знаний
Чем измерить жизнь человека постарше? Вдумайтесь? Существует много мерил…
Обеспеченность и достаток? Наверное, да, они есть средство нужды и вход в удобную старость.
Может, знания и мудрость потомкам? Несомненно, этот чаша дается из статуса, опыта и свершений.
Или состояние здоровья? Чтобы направить, куда шагнет мир.
По крайней мере понятно лишь то, что нас может измерить только время…
Старый маг Люрес тяжко вздохнул, решив для себя последний вопрос, пристально глянул на правую ладонь и задумчиво покатал в ней зернышко обсидиана. Затем кивнул сам себе и проглотил этот черный кристалл, а после вгляделся в темное зеркало, пытаясь найти скрытый путь. Но разглядел лишь отражение.
Скромный рост — три локтя из-под сгорбленных лет, худой, в морщинах и давненько седой. Длинные волосы, торчащие из скул ниже лохматых бровей и переходящие в бороду, нос крючком и глаза, что видели многие-многие вещи за долгую жизнь. Но недавно по прихоти Маю шагнули за грань. И вот сейчас вновь своей Силой Стихии старались туда заглянуть.