Талант быть счастливой

Хант Айрин

– Все остальное будет доставлено вместе с картиной, – решил Гай. – Давай мне твои чемоданы, и мы отправимся в путь.

Слезы стояли комком в ее горле, когда она увидела, как Гай поднял ее чемоданы и поднес их к двери. Он повернулся к ней и увидел, что она тихо стоит посреди комнаты. У нее было белое и печальное лицо.

– Гай… – умоляюще прошептала она.

Но она и сама не знала, что она хотела сказать.

У него потемнело лицо, и глаза злобно сузились. Он резко отвернулся от нее.

– Я отнесу чемоданы

вниз в машину, – буркнул он.

Гай вышел из квартиры, и Марни осталась одна. Она почувствовала себя такой несчастной и одинокой, какой не была никогда.

Он не вернулся назад, и Марни понимала почему. Он ждал, что она сама придет к нему. Если ему придется снова прийти сюда и вытащить ее из квартиры, это будет означать, что она не сломлена и продолжает сражаться с ним до последнего. Что она пытается сохранить собственное «я».

Если она сама выйдет из квартиры – тогда он одержит еще одну, пусть и маленькую, победу! Маленькую – потому что оба понимали, что у нее все равно не было другого выбора.

Гай сидел в машине, стекло было опущено, и его рука лежала на руле. Он выглядел красивым и угрожающим. Его профиль чеканно выделялся на фоне освещенной солнцем стены дома на другой стороне улицы. Он не повернул голову и не посмотрел на вышедшую Марни. Та закрыла за собой дверь викторианского дома, в котором была ее квартира.

Он сделал вид, что не видит, как она обошла машину, чтобы открыть дверцу и сесть рядом с ним. Он не двигался, пока Марни не уселась поудобнее, застегнула ремень безопасности. Потом она откинула гриву волос со лба. Когда наконец Марни угомонилась, он нажал кнопку, и стекло плавно пошло вверх. Потом выпрямился, включил зажигание, и машина тронулась.

Марни тяжело вздохнула и стала мрачно смотреть вперед. Они влились в движение на дороге. Когда они отъехали от дома, который она называла своим в течение четырех лет, Марни сказала себе, что ее жизнь отныне не будет принадлежать ей самой. Теперь ее господином стал Гай. И теперь его власть над ней была гораздо прочнее, чем это было в первый раз.

– И что теперь? – еле выговорила она, почувствовав, что уже не может контролировать свой голос.

– Теперь мы все начнем сначала, – сказал ей Гай.

И это было все. Слова были просты, но весьма много значительны!.

9

Они прибыли в Оуклендс в прекрасное время. Июньское солнце высоко стояло над вершиной холма, был разгар дня.

– Гай… Остановись ненадолго.

Он вопросительно посмотрел на нее. Остановив машину, он поглядел на нее и увидел, что лицо ее светится от восторга.

– Я всегда любила это место, – немного стесняясь, произнесла она.

– Посмотри, Ги! – воскликнула она, наклонившись вперед. – Ручей разлился так широко, что превратился почти в реку.

– Погода в горах для этого времени

года была дождливая, – сказал он ей. Внимание его было приковано к ее восторженному лицу. – Несколько недель назад мы даже беспокоились, что вода доберется до поместья.

– И озеро тоже переполнено, – сказала она и посмотрела вниз, туда, где на видавший виды причал накатывались белые гребешки волн и маленькая лодка Роберто мягко качалась в них.

Дом был внизу, основательный и надежный. За два века он пережил много разных хозяев.

– Ты кое-что здесь переделал, – заметила она и показала на подсобные помещения.

Там, немного правее, ее цепкий взгляд художника, привыкший замечать детали, уловил кое-какие перемены. Маленький домик, похожий на коттедж, прекрасно вписывался в окружающий пейзаж.

– Новый гараж? – предположила она, удивляясь, правда, что эта постройка была довольно далеко от остальных гаражей, где Гай разместил свою драгоценную коллекцию.

– Что-то вроде этого, – ответил он, не желая вдаваться в подробности, и тронул машину. – Отец уже, наверное, заметил нас, когда мы въезжали в ворота, – сказал он. – Если мы не поедем сейчас же, он пойдет сюда нас встречать.

– Ч-что ты ему сказал?

Гай посмотрел на нее и увидел, что она побледнела, хотя солнце все еще посылало ей свои теплые лучи.

– Что мы помирились, – сказал он и перевел взгляд опять на дорогу. – Как ты, вероятно, понимаешь, он с восторгом принял это, – в его голосе слышалась некоторая ирония. – И я бы предпочел, Марни, чтобы он не обманулся в своих ожиданиях.

– Конечно! – воскликнула она, хотя ее немного задело, что Гай счел необходимым предупредить ее об этом. – Ты ведь знаешь, что я не сделаю ничего, что могло бы причинить боль твоему отцу.

– Но ты ведь причинила ему боль, когда ушла от меня, – напомнил ей Гай.

– Это было совсем другое, – неловко сказала она. – Роберто знает, что я по-прежнему обожаю его.

– Когда-то и я считал, что ты меня обожаешь. И посмотри, к чему это привело.

– Ты получил по заслугам! – резко ответила Марни. – Надеюсь, твой отец знает об этом!

– Ты, вероятно, права, – печально согласился Гай.

Он притормозил и искусно провел машину по узкому маленькому мостику через речушку.

– И все-таки, – он пожал плечами, – он любит тешить себя мыслью о том, что таким сыном, как я, можно гордиться. А разуверять его в таких чувствах было бы жестоко.

– Я никогда не стану этого делать, – холодно сказала Марни. – И никогда не делала.

После пересечения с гоночной трассой дорога резко повернула налево, и они буквально поплыли среди массива величественных дубов, которые и дали имя всему поместью. Страна дубов. Потом они подъехали к дому, выходившему фасадом на юг, так что независимо от времени года в нем всегда было солнечно.