Талантливый Дом, кн.1. Пятиконечная звезда мелькает в темноте
Шрифт:
– Сильная древняя магия.
– Каковы её нюансы, Эния? Будь со мной, пожалуйста, честна.
– Твой отец может вернуться совсем другим человеком, его характер и привычки могут измениться, могут проявиться иные способности… Предлагать ребёнку за день до отцовских похорон его воскресить без какой-либо гарантии сохранения его характера и уклада жизни – низость, к которой я не особо люблю приходить, но мне надо найти твоих сверстников, точнее сверстников этого Артура, чтобы кое-кого усмирить. Это мой когда-то неисполненный долг, мой шанс помочь спасти этот мир снова.
– Не как в старом переводе «Времён Брумбельстраха»?
– Ты читал, Алан?
– Я читал. Совершенно случайно на голову мне
– Случайно?
– Со мной часто такое случается. Лучше объясните мне следующее: я буду играть одного из Лейнстрейнджей в Талантливом Доме?! Который создала сама Сена Паон по старому проекту своего отца Фредбера Соля, где учился Христиан Лейнстрейндж а-ля Кристофер Браун, где работала сама Доминика Фет, которая окончательно соединила миры друг с другом?! Безумие!!! Да ещё и Алое там уже обучался да нажил врагов?!
– Готов стать хорошим актёром и отличным шпионом ради обучения в Студии Талантов и ради отца? – недовольно прищурилась Эния.
Алан расправил плечи и сглотнул ком в горле.
– Ради семьи я готов на всё, но мой отец не хотел бы жизни после смерти: я знаю, каким он был. Я попрошу Вас уберечь мою сестру Одри и маму Этери.
Эния выбросила перчатки, собрала яркие полотенца – они вмиг стали невзрачными и однополосными. Женщина грубо пихнула стопку полотенец Алану в руки. Она показала уголок каждого полотенца для умывания.
– У каждого полотенчика своя пуговичка – свой опознавательный знак, – положила она на стопку тряпок в руках мальчишки две монеты золотых солнц. – Одну монету ты спрячешь у себя до необходимости – я скажу потом, а вторую ты отдашь больной миссис Перт со словами, что денег у вас в семье не хватает, однако эта монета много стоит. Через два дня миссис Перт всё равно уйдёт на покой от сердечного приступа, и вдруг окажется, что её единственный сын – это сам император Ночепаиса, Жабиус Эйваз, это станет для многих из вас открытием, да! Он будет рыскать в поисках мальчишки, который купил четырнадцать полотенец, рыскать повсюду, чтобы только узнать, откуда у простого юнца Кошмарграда такое сокровище. Пару дней вы с сестрой и матерью поживёте у меня, а позже ты уже будешь жить под другим именем в толкаевском Вертфлесте, будешь учиться в лучшей школе на свете! Кроме того, я начну тебя обучать тому, как быть достойным повелителем своей стихии, Алан. И да, ты волшебник, я поздравляю тебя! Родственники и друзья будут думать, что тебя пригласили в альма-матер Габбро Аширита, однако врать сестре и матери тебе не придётся. Что до полотенец для похорон – возьми их в другом квартале рынка, они там пороскошнее и цены меньше. Продавать их будет девушка, которая до жути любит бархатцы. Если скажешь ей, что её глаза – два пышных бархатца в цвету, и лучшего достойна она, то она расцветёт тоже да на порыве вдохновения через три месяца всё же уедет из дома, где её лупит старший брат до крови, она сойдётся с великолепным сапожником и через лет пять эта швея-сапожница, Фиона Амарант, поможет тебе на чудотворческом вертфлестском острове Атла., – женщина положила руку на сердце. – Я обещаю: поможешь мне поставить на место одного противного мальчишку, и я верну мир в твою жизнь и счастье в твою семью, – она протянула руку для «дай пять», – по рукам, мой ученик?
Алан задумался, положа полотенца на стол, и убрал в карман золото.
– Первую монету в карман прибрать и до часа Икс у себя держать – это я понимаю, Эния, а второй привлекать императорское внимание зачем?
– Ему эта монета понадобится: поверь мне. Это может помочь и тебе в будущем, но это не точно… В любом случае Жабиусу Эйвазу это должно помочь, ведь я помогаю не только тебе, мой мышонок, я многим помогаю уберечь
– Я понимаю ваше желание помогать и согласен с тем, что два волшебника должны держаться вместе, но мною Вам не удастся манипулировать, Эния, просто знайте это. Крысолюдьми многие вертят, однако я против такой политики, и я не боюсь угроз, ничего не боюсь – даже смерти! Я излишне смел и благороден для своего возраста, как мне говорил папа. Мой главный страх – это прожить жизнь, как свинья. Боле я ничего не боюсь, и Вас в том числе.
Внешность Алое Лейнстрейнджа спала с Алана Бушпепы, словно грязная пелена, золотопламенный взгляд юнца засиял на блёклом Тихом базаре, по которому гулял ветер-почтальон, разносящий пыль. Женщина подняла руки.
– Я и не собираюсь! – хитро улыбнулась она. – Удивительно, Алан, что ты подумал практически о том же, о чём и Кое-Кто в своём несладком девятилетнем возрасте.
– Белый маг? – с нарастающей и клокочущей в груди злобой высказал Алан. – Им, как мне кажется, движет желание отомстить кому-либо, многое исправить и им движет страх. Страх того, что у него не получится притворить в жизнь свои огромные планы, я не прав…? – замолкнул на пару секунд он. – Страх окрыляет его и сковывает, а мне для жизни и существования в любом из миров не надо всё переворачивать – оттого я…
– Удивительно! – зааплодировала восхищённо Повелительница Судеб.
Бушпепе перехватывало дыхание!
– Эния, кто я? Мы с ним… – сглотнул он ком в горле. – Я связан с Великим Змеем?!
– Ты антидот к яду, мышонок, – сказала та, далее продолжив шептать, – это твоя миссия и твоя жизнь, которую я советовала бы прожить с честью.
Алан неуверенно хлопнул по руке Энии и донельзя сжал её руку.
– Я помогу тебе, однако мы не учитель и ученик, а союзники, хорошо? Условия ставим оба и за спиной ничего не имеем – ни слов, ни дел. Мы должны быть равны, стать практически друзьями, сколь возможно это. Поклянитесь не предавать меня, как предал Мермегас мою семью… – взгляд мальчика потух.
– Хорошо, я это условие принимаю, как и ты принимаешь свою новую роль. Клятва за клятву, Алан.
– Клянусь сердцем родной матери, – отрезал Алан.
– Клянусь сердцем живой и здоровой, своей кровной дочери, – отколола Эния.
– По рукам… – отцепил руку Бушпепа.
От сердцевины ладони двенадцатилетнего подростка поползли огоньки: жёлтый, зелёный, красный, голубой и фиолетовый.
Все цвета радуги закружились перед его глазами!
В тот день тучки на серо-голубой глади небес Ночепаиса сгущались, сгустились окончательно, небеса почернели, надежда потерялась в лесу из сомнений, показалось, что вот-вот пойдёт чёрный снег уже, казалось, бесконечной войны с Ангелией – захлестнул Ночепаис волною необратимой ливень с градом, разбушевался ветер! Цвета на ладони Алана Бушпепы заморгали, Эния исчезла, глаза мальчишки стали слезиться от холода и ветра да проснулся в сердце его жар. Середина ладони его вспыхнула тёпло-беловатым светом и ветер стих. Растаяли осколки льда. Высохли лужи. Рассеялась темнота ночи. И со всей силы, со вспышкою засверкало в кошмарном городе белое солнце!
– Что это было?! – испугалась мурашек на поверхности земли миссис Перт. – Алан, ты здесь, всё хорошо?!
– Всё хорошо, – со спокойной душой и знанием, куда же дальше идти, положил мальчик ладонь с белым тускнеющим светом на четырнадцать ранее выбранных полотенец. – Это волшебство, миссис Перт, просто волшебство, и я хотел бы взять у Вас эти полотенца, они качественные и пришлись мне по душе.
– Чудесно! – воскликнула слепая продавщица.
Глава 09. Талантливый Дом.