Талая вода

Старкина Виктория

Она медленно прошла вдоль полотен, приглядываясь, пытаясь понять, зачем ее сюда вызвали, потом отступив назад, соединила их в своеобразный триптих. Задержала внимание на «Стражнике», по поводу которого и возникли разногласия. Юля приблизилась, осторожно провела рукой по холсту. Точные мазки, стройная композиция, авторский стиль. Мрачный, суровый, немного напоминающий работы Веласкеса, с тяжелыми предметами, прорисованными деталями, кружевным легким фоном. И рамы замечательно подобраны. И все-таки…

– Что скажете? – поинтересовался Герман, девушка уже велела ему

сесть, и теперь с некоторым даже отчаянием в движениях выкручивала его плечи.

– То же, что и раньше, – громко ответила Юля, которая, наконец, справилась со смущением: в конце концов, если ему нравится вести себя эксцентрично – это ее не касается. Она пришла сюда как эксперт, чтобы оценить картины и только. – На мой взгляд, картины не представляют большой художественной ценности. Но это – мое частное мнение. Предположу, что вы вряд ли сможете их дорого продать.

Дверь шкафа отворилась, и появилась голова Матвея. Как же она рада его видеть! Он удивленно вскинул брови, увидев тайку, потом перевел взгляд на Юлю, и его глаза раскрылись еще шире.

– Привет! – она улыбнулась. – Ты же знал, что я приду сегодня смотреть картины?

– Да, я просто не ожидал, что тут такой… антураж…

– Ну, мы в общем-то закончили, – заметила Юля. – Антураж и меня впечатлил. Как и вход через шкаф. Я чувствовала себя почти как Алиса в стране чудес, только белого кролика не хватило для полного сходства. Но я уже посмотрела картины и ухожу.

– Хорошо, подожди меня в приемной, ладно? Потом можем попить кофе, – предложил Матвей. – Ты все-таки представитель компании-конкурента, а у нас тут конфиденциальное дело.

– Без проблем, – Юля снова счастливо улыбнулась, его присутствие придавало сил, – До свидания, надеюсь, я смогла быть полезной.

– До свидания, без сомнения, вы очень помогли! – Герман кивнул ей, поднялся и завернулся в махровый халат, больше Юля ничего не видела, она поспешно сжала руку Матвея и скрылась за дверцей шкафа, куда почти сразу же последовала за ней завершившая сеанс массажистка.

– Кто это? – Матвей кивнул девушке вслед.

– Массажистка, – спокойно ответил Герман.

– Массажистка и…? Герман, я все понимаю, это твоя компания, но тут же офис, а не дом разврата!

– Да ладно, она правда просто массажистка, говорю тебе. Ее зовут Николь, кстати. И она – порядочная девушка.

– Как часто она делает тебе массаж? – скептически поинтересовался Матвей.

– Два раза в неделю.

– И как давно?

– Полтора года.

Матвей рассмеялся, покачал головой, потом скрестил руки на груди и взглянул в глаза своему начальнику.

– Герман, я же не совсем идиот! Я ни за что не поверю, что девушка ходит к тебе два раза в неделю в течение полутора лет, да еще по такому интимному вопросу, как массаж, и у тебя ничего с ней нет!

– Ну, верить или нет, дело твое. Но это так. Хотя, замечу, тебя это не касается.

– И почему же? В смысле – почему нет? Она кажется тебе непривлекательной?

Герман тем временем уже подошел к картинам, долго разглядывал их, пытаясь понять, что именно не нравилось в них Юле, потом взял

чашку с травяным чаем, приготовленным заботливыми руками Николь, а затем снова повернулся к Матвею.

– Ты плохо знаешь жителей Таиланда. У них другой мир, другие ценности. Они чтят бедность и страдание, быть богатым для них – не самоцель, деньги – значения не имеют. Наоборот, бедным быть даже престижнее, что ли. А Николь – девушка из хорошей семьи, а хорошие семьи в Таиланде отличаются строгостью взглядов, в том числе и в отношении мужчин и женщин. И если бы я захотел спать с ней, она бы потребовала, чтобы все было серьезно. А мне этого не нужно. Если бы я просто отказался от постоянных отношений, она бы ушла – и деньгами ее не удержишь. И я бы лишился отличного массажа. Николь – превосходный специалист, другую такую найти непросто. После нее словно оживаешь. Таким образом – я выбираю меньшее из двух зол, только и всего.

– А она? Думаешь, не хочет?

– Скорее всего, хочет. Я уверен. Но опять-таки, Николь буддистка от макушки до кончиков пальцев, понимаешь? Она знает, как не делать того, чего хочется… – его лицо приняло задумчивое выражение. – И ее ничем не собьешь. Хотел бы я уметь также! Но вот уж дара воздержанности мне не дано – если я чего-то хочу, сделаю любой ценой…

– И если бы ты хотел эту Николь…

– Женился бы, чего ж делать. Пришлось бы. Но, слава богу, предпочитаю просто работать с ней.

– Если она такой прекрасный специалист, почему ты никогда не советовал ее мне? – ворчливо спросил Матвей, – У меня бывают проблемы с вегетатикой, особенно после занятий спортом. Хороший массажист точно не помешал бы!

– Тебе пусть Юленька массаж делает волшебными руками, – заметил Герман, снова обернувшись к картинам. – Умеет она?

– Не знаю…

– Или она умеет только находить недостатки в отличных произведениях? Ведь это – отличные картины, Матвей! Или же я ничего не понимаю.

Матвей приблизился и долго вглядывался в мрачное лицо стражника, в блики света на его алебарде и шлеме, а потом сказал:

– Если Юля сказала – что они не стоят нашего внимания, значит, не стоят. Не знаю, как насчет массажа, но в том, что касается живописи – она лучше всех нас, вместе взятых.

– Вот как? – Герман дернул уголком рта, словно ему была неприятна столь высокая оценка, данная Матвеем Юлиному таланту. – Посмотрим.

И он направился в душевую, которую оборудовал пару лет назад в другом конце зала. Матвей же вернулся к ожидавшей в приемной Юле. Юля понимала, что почему-то вызывает недоверие, возможно даже неприязнь у начальника «Тензико», но в чем причина неприязни понять не могла. Возможно, если бы удалось дотронуться до него, как сегодня делала девушка-массажистка, ее руки узнали бы правду. Но… внезапно ей показалось, что прикоснуться к нему – то же самое, что открыть ящик Пандоры, что ничего, кроме беды, полученные сведения не принесут, а потому пусть все останется так, как есть. В эту минуту она позавидовала Николь. Впервые в жизни она позавидовала человеку только потому, что он не имел способности видеть ладонями скрытое.