Талер чернокнижника
Шрифт:
От этих мыслей, которые постепенно начали приобретать черный окрас, мне показалось, что заключенная в коробочку монета, лежавшая в кармане, начала вибрировать и разогреваться. Я даже незаметно потрогал ее, чтобы убедить в этом. Признаюсь, потрогал не без трепета.
Конечно же, талер был не теплее моего тела и я успокоился. Вернее, постарался успокоить свое подсознание, которое упрямо сигнализировало: «Опасность! Опасность! Опасность!…»
Чушь собачья! Чем может грозить мне кусочек серебра? Да, монета старинная, да, необычная,
Через руки любого коллекционера-нумизмата проходит столько экземпляров, несущих в себе отрицательную энергию, что иногда диву даешься, почему они живут и здравствуют. Притом нередко дольше, нежели обычный среднестатистический гражданин нашей страны. Наверное, потому, что хобби дарит дополнительные силы.
Дело в том, что, приобретая очередной раритет, даже заколдованный, нумизмат не преследует цель ОБОГАТИТЬСЯ. Он всего лишь ПОПОЛНЯЕТ свою коллекцию. А это совершенно разные вещи, потому как коллекционер собирает монеты разных эпох не только для себя, но и для всего человечества, чтобы дать людям новые знания.
Но вот те черные кладоискатели, что занимаются своим ремеслом ради наживы, здорово рискуют. И этому было немало примеров. Многие кончали свою жизнь при весьма странных и таинственных обстоятельствах.
Заметив, что Паташон снова потянулся за бутылкой, чтобы в очередной раз наполнить мою рюмку, и остановил его словами:
– Иван Сергеевич! Я очень ценю ваше отношение ко мне, коньяк у вас просто чудо, мы хорошо сидим, но я ведь пришел по делу. Как это говорится: делу – время, а потехе – час. Что вы скажете об этой монете?
– Кхе, кхе!
На это раз Паташон не кашлял, а смеялся. Я удивленно округлил глаза.
– Ах, Никита… – Паташон с укоризной захлопал короткими желтыми ресницами. – Учил я вас, молодых, учил, да, наверное, недоучил. Ты хотя бы в справочник заглянул, Никита. Ну да ладно, я не в претензии. Скорее, наоборот. Спасибо, что зашел. Встретились, поговорили… Мне, старику, радость.
– Иван Сергеевич, а если поконкретней? Что-то я вас не пойму…
– Это рудничный талер, Никита. Проза… – Он со скучающим видом даже зевнул, все своим видом давая мне понять, что монета не представляют никакой особой ценности. – Он стоит всего ничего… где-то полторы тысячи долларов. В лучшем случае. Нужно еще посмотреть на его сохранность.
Артист! За кого он меня держит!? Во-первых, даже обычный рудничный талер стоит раза в два-три дороже той суммы, что назвал Паташон. Они в наше время, пардон, на дороге не валяются. Ну, разве что подделка потянет долларов на пятьсот, и то если она выполнена хорошим мастером.
А во-вторых, Паташон УЗНАЛ его. Это я понял сразу, по неестественному блеску уже изрядно повыцветших от старости глаз.
– Ну и Бог с ним, с эти талером, – сказал я с деланной легкомысленностью. – Тогда наливайте. Я никуда не тороплюсь. Вы, надеюсь, тоже.
– А куда мне спешить? Вот ежели бы в обратную
Наверное, он думал, что дело уже в шляпе. Остановка была за малым – выудить у меня адрес продавца рудничного талера. Паташон вполне резонно предполагал, что монету я еще не приобрел, иначе принес бы ему не сканы аверса и реверса, а сам образец.
На такую реакцию Паташона, собственно говоря, я и рассчитывал.
Бутылку я додавил до конца. С мстительным чувством. Мне было приятно наблюдать за страданиями Паташона, который с мученическим видом на морщинистом лице наблюдал, с какой скоростью понижается в бутылке уровень очень дорогой янтарной жидкости.
Видимо, он думал, что три-четыре крохотных рюмашки завалят меня как мамонта. Размечтался…
Он пошел в бой, когда я выразительно намекнул ему, покрутив со вздохом сожаления пустую рюмку в руках, что неплохо бы и вторую бутылочку поставить на стол. Гулять, так гулять. Два года не виделись…
Похоже, Паташон наконец понял, что его план не сработал, так как гость пил спиртное, словно лошадь воду, поэтому решил больше не вводить себя в разор, а действовать по накатанной дорожке, где ему не было равных.
– Никита, а этот талер ты уже купил? – спросил он буднично безразличным тоном, разливая по чашкам только что сваренный кофе.
Оказалось, что в секретере он держит и кофеварку, и магазинную питьевую воду в пластиковом баллоне.
Интересно, а что если бы пошарить по ящичкам этого чудо-секретера? Думаю, там много интересного можно найти. В этом я уже совершенно не сомневался.
– Не-а, – ответил я ему в тон, изображая в этот момент блаженство от аромата, который исходил из моей чашки вместе с паром.
Надо сказать, что запах этот был отнюдь не на высоте. Наверное, Паташон пожадничал и предложил мне самый дешевый сорт кофе, который только мог отыскать в безразмерной утробе секретера. А может, у него и не было чего-нибудь поприличней.
Но крепостью напиток поражал, не скрою. После трех глотков моя голова стала ясной и светлой, словно внутри черепной коробки произошла генеральная уборка.
– Будешь покупать? – Тут Паташон не выдержал и метнул в меня взгляд как копье.
– Да как вам сказать…
Я изобразил колебание.
– Понятно, понятно… – Паташон по-отечески улыбнулся. – Тебе этот талер не нужен, и ты хочешь произвести ченч… или купить его для последующей перепродажи. Я не ошибся?
– Нет, торговать талер я не собираюсь…
Он у меня и так в кармане, подумал я не без ехидства.
– Просят две штуки… но это дороговато, – продолжал я с невинным видом.
– А что, ты прав, – бодро заявил старик. – Зачем тратить деньги зря? За две тысячи долларов можно приобрести у наших «жучков» три таких монеты. Но если ты не хочешь покупать, то может, мне адресок подкинешь? Ась?