Талисман мумии

Стокер Брэм

Он казался ещё более пустым из-за того, что на полу, на том месте, где стоял огромный саркофаг, лежала забинтованная мумия Царицы Теры! Рядом с ней, в необычных, искажённых позах насильственной смерти, лежали трое арабов из тех, что покинули нас. Лица их почернели, руки и шеи были запачканы кровью, брызгавшей из рта, носа и глаз.

У каждого на горле были заметны отпечатки, теперь уже чернеющие, руки с семью пальцами. Мы с Трелони, подойдя поближе, вцепились в друг друга в страхе и благоговении.

Самое удивительное из всего, что на груди мумифицированной Царицы лежала семипалая рука, как слоновая кость, на запястье оставался только шрам в виде неровной красной линии, с которой, казалось, свисали капельки крови.

Глава 12. Волшебная шкатулка

Оправившись

от изумления, которое длилось достаточно долгое время, мы не стали терять времени и пронеся мумию по коридору, стали поднимать сквозь колодец. Я шёл первым, чтобы принять её наверху. Заглянув вниз, я увидел, как мистер Трелони подобрал оторванную руку и спрятал на груди, очевидно для того, чтобы она не оказалась повреждённой или не потерялась. Мёртвых арабов мы оставили на том же месте. При помощи верёвки мы опустили на землю свой драгоценный груз, затем пошли к выходу из долины, где нас должны были ждать наши провожатые и увидели, что они уже уходят. Когда мы выразили шейху своё неудовольствие, он ответил, что выполнил своё обещание полностью, как мы и договаривались, — он прождал три дня. Я подумал, что он лжёт, чтобы скрыть своё намерение бросить нас, и когда мы с Трелони позже сравнивали свои записи, то я обнаружил, что он подумал то же самое. Однако, Добравшись до Каира, мы обнаружили, что шейх был прав. Когда мы вошли в Камеру мумии во второй раз, было 3 ноября 1884 года — у нас были причины, чтобы помнить эту дату.

Стало ясно: мы потеряли три дня, — три дня своей жизни, — когда стояли и удивлялись в Камере мертвеца. Нет ничего странного в том, что мы с суеверным ощущением относимся к Царице Тере, что сейчас, когда она покоится в доме рядом с нами, мы ощущаем поразительное присутствие какой-то силы и испытываем опасения. Будет ли удивительно, если она в назначенное время отправится вместе с нами в могилу? Если вообще найдётся могила для нас — для тех, кто сам ограбил могилу! — Мистер Корбек, немного помолчав, продолжал: — Мы успешно добрались до Каира, затем до Александрии, откуда нам нужно было плыть морем до Марселя, из Марселя — в Лондона. Но человек предполагает, а Бог располагает. В Александрии мистера Трелони ждала телеграмма, извещавшая о том, что его жена умерла при рождении дочери.

Поражённый муж поспешил в Лондон; мне же пришлось везти сокровища в одиночку. Я успешно добрался до Лондона, сама судьба, казалось, помогала нам. Когда я пришёл в этот дом, погребальные обряды давно уже кончились. Ребёнка отдали кормилице, а мистер Трелони оправился от потрясения настолько, чтобы начать собирать снова нити своей жизни и работы. То, что он пережил сильное потрясение, было очевидно. Внезапная седина в его волосах сама по себе была достаточным доказательством, но, кроме того, черты его решительного лица окаменели и ожесточились. С тех пор, как он получил ту телеграмму в пароходной конторе Александрии, я ни разу не видел счастливой улыбки на его лице.

В таких случаях работа — лучшее противоядие; и мистер Трелони полностью посвятил себя своему делу. Странная трагедия его потери и приобретения — рождение ребёнка и смерть жены — произошла в то время, когда мы находились в трансе в Камере саркофага. Эта трагедия, казалось, каким-то образом связана с его занятиями египтологией, особенно с тайнами царицы Теры. О своей дочери он говорил очень мало, но было очевидно, что в его сознании боролись две силы. Я видел, что он любил и почти боготворил дочь. Тем не менее он не мог забыть того, что её рождение стоило жизни её матери. Также было ещё что-то такое, из-за чего его сердце сжималось, но он не говорил мне, что это. Однажды, в момент отдыха, он упомянул о причине своего молчания:

— Она не похожа на мать, но чертами лица и цветом кожи необычайно напоминает Царицу Теру, как её изображали на портретах.

Он говорил, что послал её к людям, которые позаботятся о ней, лучше, чем он смог бы это сделать; что пока она ещё не повзрослела, её не следует лишать простых радостей её возраста, и так для неё будет лучше. Я часто говорил с ним о ребёнке, но мистер Трелони не был словоохотлив. Однажды он мне сказал: «Есть причины, по которым я не могу говорить больше, чем необходимо. Когда-нибудь вы это узнаете — и поймёте!»

Я уважал его сдержанность и никогда больше не заговаривал о дочери, если не считать того, что после очередного путешествия спрашивал о ней. Я увидел её впервые в вашем присутствии.

Когда сокровища,

которые мы — э-э — взяли из могилы, были привезены сюда, мистер Трелони сам разместил их. Мумия, вся, кроме оторванной руки, была помещена в большой саркофаг из бурого железняка. Его изготовил Верхний жрец Уни из Фив; весь он, как вы, быть может, заметили покрыт чудесными призывами к древним египетским богам. Саркофаг находится в холле. Прочие предметы из захоронения он разместил в своей комнате. Среди них он поместил и руку мумии — по причинам, одному ему известным. Я полагаю, он считает её самым священным предметом из всех своих сокровищ, за одним исключением. Это исключение — рубин, называемый им «Сокровище Семи Звёзд», и он держит его в большом сейфе, запертом и снабжённом хитроумными охранными устройствами

Рассказ мой, очевидно, утомил вас, — но мне необходимо было объяснить все происшедшее вплоть до настоящего момента. Через длительное время после возвращения из Египта мистер Трелони снова заговорил со мной об этом. Он побывал в Египте ещё несколько раз, то со мной, то один и я тоже совершал туда путешествия несколько раз, иногда один или по его поручениям. Но за все это время (почти шестнадцать лет) он никогда не упоминал о Тере, разве что определённая ситуация не вынуждала его к этому.

Однажды утром он спешно послал за мной; в то время я занимался в Британском музее и снимал комнаты на Харт-стрит. Когда я пришёл, то застал его в крайнем волнении. Он сразу же провёл меня к себе в кабинет. Ставни были закрыты и шторы опущены; ни один луч света не проникал в комнату. Верхний свет был включён, но с одной стороны помещения располагалось множество мощных электроламп. Столик из гелиотропа с семигранной шкатулкой был выдвинут на середину комнаты. В свете ламп она выглядел весьма эффективно и, казалось, светилась изнутри.

— Что вы об этом думаете? — спросил мистер Трелони.

— Шкатулка похожа на драгоценный камень, — ответил я. — Её можно назвать «Волшебной шкатулкой мага». Она едва ли не кажется одушевлённым.

— А вы знаете, почему это вам кажется?

— По-видимому, из-за света?

— Это само собой разумеется, — согласился он. — Но в большей степени от расположения света.

Он включил обычный свет и выключил лампы. Эффект был поразительным: шкатулка мгновенно потеряла своё свечение. Она все ещё казалась очень красивой, но стала не более чем камнем.

— Вы запомнили расположение ламп? — спросил он.

— Нет.

— Они располагались в виде Ковша, как звезды в рубине!

Его слова не удивили меня. Не знаю почему, но все относящееся к мумии было столь таинственным, что каждое новое открытие лишь воодушевляло. Трелони продолжал:

— Все шестнадцать лет я непрестанно думаю о том приключении и пытаюсь найти ключ к тайнам, но отгадка пришла ко мне лишь вчера. По-моему, она пришла во сне, потому что я, проснувшись в сильном волнении, выскочил из постели даже не зная, чем собираюсь заняться. Затем передо мной все прояснилось. В надписях на стенах содержались указания на семь звёзд Большой Медведицы и подчёркивалось значение Севера. Те же символы упоминались и в отношении так называемой «Волшебной Шкатулки» Мы уже заметили странные полупрозрачные участки в камне. Если помните, иероглифы говорили, что драгоценный камень происходит из сердцевины метеорита и шкатулка также вырезана из него Я решил, что свет семи звёзд, расположенных в определённом порядке, сможет оказать некое воздействие на шкатулку или её содержимое. Я выглянул в окно: Ковш сиял высоко в небе вместе с Полярной звездой прямо напротив окна. Подвинув столик, чтобы на него падал свет звёзд, я менял положение шкатулки, пока полупрозрачные участки не оказались направленными на звезды. Шкатулка тут же засветилась, хотя и слабее, чем под лампами. Я долго ожидал, но небо заволокло тучами, и свечение погасло. Поэтому я взял лампы — вы знаете, иногда я применяю их в опытах. Некоторое время ушло на то, чтобы разместить их, но как только я это сделал, Шкатулка возобновила свечение, как вы только что видели. Впрочем, продвинуться дальше мне не удалось. Чего-то недоставало. Мне пришло в голову, что в Колодце мумии должны быть какие-то светильники, поскольку звёзд там быть не могло. Тут все и прояснилось. Я поставил Волшебную Шкатулку на столик из гелиотропа с вырезанным как раз под неё углублением и сразу увидел, что странные выступы, тщательно вырезанные в теле камня, соответствуют звёздам в созвездии. Значит, они предназначались для светильников.