Талисман отчаянных
Шрифт:
Отнюдь не ангельскому терпению маркизы пришел конец.
– Вы будете меня слушать или нет?
– Ну… да, конечно!
– Прекрасно! Отложите в сторону ваши прекрасные мечты и ни во что не вмешивайтесь. Я и мои родственники приехали сюда по важному делу, и свадебные фанфары нам совершенно не ко времени, потому что речь идет о жизни и смерти. Ничего пока не предпринимайте и не открывайте своих тайн до тех пор, пока наше дело не завершится. Лечитесь и сохраняйте душевное спокойствие.
В дверь осторожно постучались, и в комнату заглянула горничная.
– Господа
– Сейчас спущусь, – пообещала маркиза и, повернувшись к Мари, сказала: – Отдыхайте, дорогая, и постарайтесь забыть о своих неприятностях. Хотя бы ненадолго.
Госпожа де Соммьер вышла, осторожно закрыла за собой дверь и глубоко вздохнула один раз, второй и третий. Немного успокоившись, она направилась к лестнице, в низу которой ее ждал обеспокоенный Альдо.
– Идемте, – сказал он, подавая ей руку. – Вы нам очень нужны.
– Сегодня я нужна всем, – улыбнулась маркиза. – Похоже, сегодня мой день.
Она говорила с оживлением, но чувствовала себя скорее подавленной, и это неприятное чувство еще более усилилось, когда она вошла в просторную комнату, заставленную книжными шкафами, и взглянула на Лотаря, сидящего у письменного стола, а потом на Адальбера, который расхаживал по ковру туда и обратно.
– Что случилась? – спросила маркиза, стараясь всеми силами сохранить спокойствие, но, предчувствуя, что ее ждут какие-то очень неприятные новости.
Альдо усадил ее в большое старинное кресло, взял из рук Лотаря письмо и передал ей. Сердце маркизы сжалось, она не воспользовалась любимым лорнетом с изумрудами, а потрудилась достать очки. И стала читать отпечатанное на машинке анонимное письмо.
«Предвыборная кампания неуместна. Та, которую вы ищете, жива и здорова, но по-прежнему в моей власти, что, разумеется, не будет длиться вечно. Она будет вам возвращена, но не за жалкую сумму в двадцать тысяч франков, а…
Скажем за некоторую долю тех таинственных сокровищ, которые, по слухам, находятся в монастыре Одиноких. У вас есть три дня на размышления. В случае отказа я могу потребовать у вас и голубой бриллиант из талисмана Карла, для чего вам потребуется куда больше времени, а моя заложница оплатит собственной жизнью каждый лишний день ожидания. Условия передачи будут оговорены особо. Мои наилучшие вам пожелания».
Часть вторая
Общество Золотого руна
Глава 6
Неведомо где
Ни угрожающие, ни многообещающие объявления не привели ни к каким результатам. Расклеенные афиши, обещающие вознаграждение, исчезли так же быстро, как и первые, оставив у хозяев и гостей Водре-Шомар чувство разочарования и тревоги.
В голову приходило два заключения. Но какое из них верное? Беглянки могло уже не быть в живых. Об этом никто не хотел даже и думать. Она могла находиться совсем в других краях. Тогда где именно?
Письмо, которое прочитала маркиза, было полезно хотя бы тем, что развеивало первое,
Оставалось второе. Но Франция так велика. А если прибавить еще и Швейцарию, которая сразу приходила на ум, и Австрию, откуда был родом предполагаемый похититель, и Бельгию, где он часто бывал, и Голландию. Да и вообще всю Европу… Предъявленные требования были невероятными, если не сказать, безумными, значит, и самые невероятные предположения тоже могли оказаться реальностью…
Между тем Мари-Анжелин дю План-Крепен была не только жива и здорова, но и находилась совсем не так далеко, как предполагали ее близкие. Однако сама она об этом не подозревала.
Она покинула Париж, взяв с собой драгоценное письмо, написанное человеком, которого безумно полюбила, и великолепный рубин, похитив его у Альдо. В сумочке еще лежал билет на поезд в первый класс, заказанный для нее на имя госпожи Видаль, что вызвало у Мари-Анжелин невольную улыбку. Она ни о чем не раздумывала, не рассуждала и чувствовала только всепоглощающий восторг: «Он» наконец-то в ней нуждается. «Он» наконец-то сожалеет, что был так суров. «Он» наконец-то зовет ее на помощь, прося прощения за то, что вынуждает ее разделить с ним опасность, но не сомневаясь, что она найдет возможность находиться рядом с ним. Большего счастья Мари-Анжелин представить себе не могла. Она будет рядом с тем, кого называла про себя «своим возлюбленным господином».
Охваченная эйфорией, План-Крепен совершенно спокойно забрала у Альдо рубин, не чувствуя ни малейших угрызений совести. Да и с какой стати они могли возникнуть, если Альдо собирался его подарить Морицу Кледерману, своему несметно богатому тестю? Наоборот, она была горда совершенным подвигом: ей удалось проникнуть в комнату Альдо и достать рубин из бумажника так тихо, что он не пошевелил ни единой ресничкой. Она побывала и на шестичасовой мессе в соборе Святого Августина и попросила Господа благословить ее. Главным для нее было то, что она наконец-то будет рядом с тем, кого полюбила, о чем втайне только и мечтала. И если их обоих ожидала смерть, она была к ней готова и даже считала лучшим исходом.
На мессе она сидела в глубине церкви, а не вместе со своими приятельницами, с которыми обычно встречалась поутру, и ушла раньше, чем священник провозгласил: «Ita messa est!» [13] и прежде, чем Эжени Генон, кухарка принцессы Дамиани, чрезмерно удивилась и даже была задета поведением Мари-Анжелин. План-Крепен обошлась без обычных утренних разговоров, вышла из церкви, остановила первое попавшееся такси и отправилась на Восточный вокзал, как было указано в ее билете, который прислали ей по почте десять дней назад.
13
Ступайте, месса окончена (лат.).