Талисман прошлого "Тайна императоров"
Шрифт:
Они молчали, вглядываясь в глаза друг друга, словно пытаясь добраться до самого сокровенного в душе. Без сомнений, они стали объектом обсуждений, хотябы потому, что во всём зале не нашлось более гармоничной пары, чем эти чёрные вестники. Два мрачных, загадочных, но отчаянно счастливых человека.
— Браво! Милая, вы так прелестно двигались. — отметила Лора Жюно, распивая в обществе Клэр, Франсуа и Чернышёва игристое вино. — А тот господин? Франсуа, тот месье в чёрном, он знаком вам?
— Мы, безусловно, виделись, но так и не имели возможности узнать друг друга лучше.
— Он показался
Недалеко от них стояли молоденькие девушки и в открытую хихикали над чем-то своим. Небесно-персиковые ленты, при каждом их неловком движении разлетались в стороны словно живые. Под узкими масками были хорошо видны черты округлых лиц девушек, их пухленьких щёк и узких губ. Одна из них поправляя маску не нарочно отвязала её от лица. В тот момент мимо них величественной походкой проходил император. Заметив девушку с открытым лицом, он во всеуслышание заявил:
— Мадам, немедленно прикройте своё и без того жирное и бледное как у трупа.
Лицо! У нас маскарад, и никто не должен показывать своего уродства! — Эти слова донеслись и до компании Клэр. Все, кроме неё ничуть не удивились происходящему, а лишь тихо посочувствовали бедняжке.
Ошарашена поведением императора, Клэр протолкнула, через сжатое от несправедливости горло, глоток вина, не понимая причин такой грубости.
— Почему Его Величество так груб к этой девушке? — Клэр практически прошептала это рядом с ухом Франсуа, так чтобы её не слышали Чернышёв и мадам Жюно.
— Говорят, что на балах ему настолько скучно, что лишь в этом он находит своё увеселение. — Клэр не сводила хмурого взора с Наполеона. Она стала свидетелем того, как император спрятал кисть своей правой руки в складках туники. Ей вспомнилось, что этот жест зачастую, олицетворяют именно с ним.
— Скажи Франс, почему это император всё время прячет свою руку под одежду? — Франсуа, не ожидая подобного вопроса от Клэр, скорчил лицо, одновременно поражаясь её наблюдательности.
— Один из наших агентов как-то рассказывал о том, что видел императора Бонапарта за переодеванием. Так вот, удивительное дело, к его нижнему белью всё время привязан чёрный сатиновый мешочек. Есть сведения, будто в этом мешочке Наполеон хранит порцию яда, на случай если кто-либо застанет его врасплох или будет угрожать.
— Неужели он способен отравить себя, только бы не лишиться чести?
— Или чтобы не рассказать то, что ото всех скрывают…
Обсуждая императора, эти двое едва могли заметить приближающегося к ним маркиза Коленкура. Он поприветствовал их и попросил Клэр проследовать за ним следом. Она допила содержимое своего бокала и отдала его Франсуа.
— Куда мы идём маркиз?
— Император желает поговорить с вами, но тему разговора я, к сожалению, не узнал.
Наполеон сидел на специально сооружённом троне. Небольшое кресло, обитое бархатом и золотом, стояло в центре скромного постамента. Клэр догадывалась о причине предстоящего разговора и с боязнью готовила в голове ответ. Багровое вино в гранёных хрустальных бокалах заполнило руки нетанцующих гостей. Его огромное количество внедряло в зал сладко-пряный аромат винограда. Радостный гул, как и звуки оркестра по-прежнему сливались в унисон. Клэр непринуждённо вела
— Я полагаю, что достаточно заручился вашим доверием, мадмуазель. Что касается кольца… Вы готовы наконец расстаться с ним?
— Полагаю, что да, сир. Но не могли бы мы дождаться окончания праздника? — Наполеон терпеливо кивнул, однако Клэр заметила, что это терпение давалось ему очень тяжело.
— Признаюсь, лишь одна женщина на моей памяти заставляла меня ждать. Вы совершенно не похожи на неё, но по какой-то причине я с уважением отношусь к вашим чувствам. Вы не виноваты, что именно это кольцо осталось вам в память от отца. Память вообще значит очень много.
— Мне жаль, что я являюсь причиной вашего ожидания. И я бесконечно благодарна вам, за понимание Его Величества! — на миг Клэр забыла о том, что скорее всего, Наполеону было ведомо об обряде, по которому кольцо должно быть передано из рук в руки добровольно. Она удивилась его доброте, но вспомнив это важное условие, отвела осуждающий взгляд в сторону.
Близилась полночь, и все гости вышли на улицу. Кто-то покидал стены дворца и располагался у парадных дверей, а кто-то, как Клэр, лениво протиснулся на открытый балкон. Увидев чёрную фигуру М. среди томящихся в ожидании гостей, Клэр подошла к нему ближе, оказавшись у самых перил. Он тут же обратил на неё своё внимание. Клэр даже показалось, что он обернулся секундой раньше, чем она оказалась в поле его зрения.
Прохладный воздух сильным сквозняком стал проникать через открытые окна внутрь. Руки Клэр покрылись мурашками, что в свою очередь, заметил М. Он прищурил взгляд и с сожалением взглянул на неё. Клэр поняла его намерения. Он отдал бы ей последнюю одежду, снял бы всё со своего тела, лишь бы согреть, но не мог. Слишком много глаз, а такой человек как он, не вправе проявлять излишнее внимание к невхожей в семью императора особе. Его напряжённость и удручённый вид ощущались Клэр достаточно хорошо. Поэтому она едва заметно прикоснулась к его руке, лежавшей на перилах.
Раздался звонкий гул пробивших часов. Придворные застыли в ожидании. Все принялись про себя считать последние секунды уходящего года. И вот загремел салют! Чёрное небо озарилось зелёным, красным, жёлтым, синим куполом. Искры пылали, как огненные мотыльки, со свистом и треском разлетаясь в разные стороны. Над головами ликующей толпы кружили разноцветные шары. Все статуи и павильоны под вспышками стали оживать в ночной пустоте. Дамы вздыхали и ахали, мужчины пытались что-то выкрикивать, размахивая руками.
Клэр стояла, восторженно устремив взгляд высоко вверх. В её голубых зрачках отражались блики от возникших в небе огней. Она призналась себе, что никогда раньше не была свидетелем такой волшебной красоты. Как ребёнок она ждала Нового года, предвкушая вместе с ним что-то сказочное. На минуту она снова ощутила себя прежней беззаботной девочкой, которая мирно существовала в своём времени.
Её ладонь и пальцы оказались под чьей-то рукой. Накрывшая рука была холодной, с огрубевшей кожей у основания пальцев, но такой родной. Она взглянула на М., но тот не обратил никакого внимания, продолжая с надеждой смотреть в небо.