Талисман валькирии
Шрифт:
Обессилившие Клео и Трой крепко обнялись и сладко уснули. И Хнос распорядилась так, чтобы к ним пришло одно видение.
Эпизод ХIХ
3 000 лет назад. Остров Готланд
…На темном звездном небосводе висела огромная луна. Одур и Ванадис находились посреди туманной поляны возле королевской гробницы. Возродившаяся в прекрасном женском девичьем теле богиня любви плакала горькими слезами и умоляла возлюбленного вернуться.
— Прошу тебя, любимый, — Ванадис прикоснулась
Но Одур оставался непоколебим.
— Это невозможно. Повелитель знает, что ты покинула Асгард и возродилась в человеческом теле, — Одур убрал почерневшие руки богини от своего лица и крепко сжал их. — Из-за тебя случилось много несчастий… Ты должна быть наказана, Ванадис. Такова воля праотца. Подчинись Одину, и я обещаю, что ты не почувствуешь боли, уснешь сладким сном и отправишься в родной край.
Темная сторона в сердце богини продолжала набирать силы, пытаясь переманить воина на свою сторону.
— Пойми же, любимый. Один не ведает, каков мой новый облик, и никогда меня в нем не узнает. Мы можем сбежать вместе в любой мир.
Вададис беспощадно продолжала лукавую игру. Но с глаз богини больше не капали золотые слезы, а глаза не светились солнечным светом. Слезы были черны, как земля, а очи темны, как ночь. Лишь только половинка золотого сердца билось в груди — это все, что осталось от богини любви.
Одур знал, в чем заключался секрет заколдованного ожерелья Брисингамен, которое богиня носила на шее. Их дочь — валькирия Хнос — рассказала ему, что ведьма обманула Ванадис. Хнос явилась к отцу от Одина и сообщила, что мир в опасности. Богиня смерти Хель пытается хитрым образом попасть в Мидгард и устроить конец света. Хель почувствовала, когда богиня любви покончила с собой, и была готова забрать ее душу, но Ванадис успела заключить свое золотое сердце в ожерелье.
— Нет, Ванадис, все кончено. Праотец долго ждал, что ты вернешься к нему и раскаешься в содеянном. Но ты предпочла предательство и должна уснуть на веки вечные.
Лицо богини любви исказилось в страшной гримасе.
— Как ты можешь так поступать со мной, Одур, ты же клялся мне в любви? Неужели ты больше не любишь меня?
Одур знал, что перед ним чудовище в облике бывшей возлюбленной и намерено сбивает его с толку. Воин должен пройти это испытание. Если он проиграет, богиня разозлится и выпустит на волю чудовище, которое прячется в теле прекрасной девы. Он должен найти способ усыпить богиню.
— Увы, не все так просто, как тебе кажется… — тихо ответил Одур и отвел в сторону глаза. — Мы не созданы друг для друга. Ты — бессмертная богиня, а я — всего лишь обычный воин. Когда придет мое время, я отправлюсь во дворец Вальхаллы, и больше никогда не выйду откуда…
Правда, которую она услышала от возлюбленного, согрела ее сердце, и светлые волосы богини вспыхнули слабым солнечным светом.
— Даже если и так. Мы можем скрыться и жить в другом мире еще долго и счастливо. Подумай о своей дочери, неужели ты готов оставить и ее?
Одур отвернулся и отошел на пару шагов. Это было непереносимо находиться так долго
— Не впутывай сюда Хнос. Слышишь? Если ты ее любишь, то не вмешивай нашу дочь. Она валькирия и была рождена, чтобы служить праотцу Одину… Или ты хочешь, чтобы Хнос постигла та же участь, что и Сваву?
Одур повернулся и грозно посмотрел в лицо богине.
Ванадис гордо подняла голову.
— Хнос — мое дитя, только я вправе распоряжаться ее судьбой, а значит, она должна служить мне.
Сказав это, Ванадис выбрала свою участь. Теперь воин был уверен, что перед ним не богиня любви, которая когда-то лелеяла свое дитя, и не мать, что готова ради своего чада на все, лишь бы оно было счастливо. В словах богини звучала властность, свойственная темным силам.
— Хнос никогда не станет жертвовать своими крыльями ради тебя, как это сделала Свава. Разве тебе этого недостаточно? Неужели тебе было мало дворца, который построил для тебя праотец? А воли? Неужели тебе было мало того, что Один признал тебя богиней любви и наделил властью помогать людям? Ты была вольна выбрать себе любого мужа… А теперь ты все потеряла и просишь меня в очередной раз предать повелителя?
Одур сказал все, что смогло бы убедить Ванадис подчиниться воле Одина.
— Я никогда не была для Одина богиней. Слышишь, никогда. Я была ценным трофеем, за который повелитель получил целый мир. Я его рабыня, рабыня любви и страсти, ему нужно было лишь мое тело, мой бессмертный источник силы. Но я больше не намерена терпеть рабство, я великая богиня, и мое место на троне Ванахейма, — прокричала Ванадис. Последняя искра света, любви и добра погасла в ее глазах, и сердце почернело.
— Ну, тогда твое место в цепях и кандалах в гробнице, где ты уснешь на веки вечные, — сказала Хнос, внезапно являясь с громом и молнией.
Богиня отвернулась, когда увидела юную валькирию с белыми крыльями, облаченную в серебряные доспехи, с длинным копьем в руке.
— О дочь моя, как ты могла предать родную мать? Ты разбила мне сердце… — по привычке богиня положила руку на грудь, словно там все еще билось живое сердце.
Хнос спустилась на землю, сложила крылья и подошла к богине.
— О, матерь любви… Зачем ты покинула Асгард ради мужчины? Один распорядился, чтобы Одур никогда к тебе больше вернулся.
Богиня закрыла лицо руками. В черном сердце происходило что-то странное, былые чувства любви к родным никак не угасали. Ванадис закричала от боли, сжав руки в кулаки.
— Я не хочу тебя больше видеть. Оставьте меня…
Хнос положила руки на плечи Ванадис.
— Прошу тебя, спаси свою душу, подчинись воле судьбы. Мы с отцом сделаем так, что ты просто уснешь… Неужели ты не хочешь вернуться в родные края солнечного царства?
Пока Хнос успокаивала Ванадис, Одур ушел за шатер, где пряталась Свава.
— Я больше не могу бороться с темными силами… Давай покончим с этим фарсом. Неужели ты не видишь, что она не сдастся, ее не спасти. Это существо уже давно не Ванадис, — Одур крепко сжал рукоять своего меча.