Талисман власти
Шрифт:
Эти две недели Ниал полностью отдалась тренировкам. Она опасалась, что месяцы путешествия сказались на ее боевых качествах, и проводила большую часть дня на арене вместе с Идо, сражаясь на земле и в воздухе с мечом и со всеми видами оружия в руках.
Полуэльфийка поняла, что ее учитель не обманул: способности Идо сражаться остались такими же, как и до потери глаза. С другой стороны, и она не утратила своей ловкости. Ей достаточно было нескольких поединков, чтобы снова обрести былую проворность и подвижность. Несколько раз Ниал мерилась силами с другими Всадниками, но теперь только
Чем больше сражалась Ниал со своим учителем, тем больше понимала, что он значит для нее не меньше, чем отец. Ливон вырастил ее, обучил фехтованию и указал ей путь на всю оставшуюся жизнь. Однако именно Идо обучил ее тому, что значит сражаться, именно он объяснил ей, что такое настоящий воин, и сделал из нее настоящую личность. Ниал знала, что она не предает памяти своего отца, напротив, этим она вознаграждает его.
В лагере Ниал нашла свои доспехи. Идо сохранил их для нее и не позволил пылинке упасть на них. Они лежали в сундуке и сияли так же ярко, как в тот день, когда гном подарил их Ниал.
При виде доспехов у Ниал сжалось сердце. Она вспомнила слова, сказанные ей Лайо незадолго до смерти: «Я хотел бы пройти с тобой до самого конца и помочь тебе надеть доспехи в день последней битвы». Они вспоминались ей каждый раз, когда оруженосец затягивал шнуровку перед боем.
В тот момент, когда Ниал взяла в руки доспехи из черного кристалла, она поняла, как она должна воплотить в жизнь решение, созревшее у нее в Сеферди.
Символ семьи Наммена, герб, увиденный ею в королевском дворце, до сих пор вставал в ее памяти. Он был разделен на две части. В верхней было дерево, наполовину покрытое листвой, наполовину облетевшее перед зимой. Внизу герба было изображено светило, наполовину напоминавшее луну, наполовину — солнце. Герб представлял неумолимый ход времени, так как Земля Дней прежде всего почитала Тоолан, время, и двойственную природу полуэльфов, рожденных от слияния человеческого племени и племени эльфов.
Ниал отнесла нагрудные латы и рисунок герба в Макрат, к тому же оружейнику, который работал над мечом Идо. Она объяснила, что хотела высечь над знаком дракона. Этот герб надо было сделать таким ослепительно-белым, чтобы он четко выделялся на черном кристалле.
Оружейник отдал ей латы за два дня до решающего боя. Герб был воспроизведен превосходнейшим образом, но прежде всего — он был таким ослепительно-белым, что Ниал не сомневалась: он будет виден на большом расстоянии. Она этого хотела.
В тот день, когда она отправится на Большую Землю совершить обряд с талисманом, Тиранно должен увидеть герб на ее груди и понять, что ни одно из злодейств, совершенных им за сорок лет его владычества, не забыто, что причиненное им зло будет наконец наказано. Ниал хотела, чтобы он знал: полуэльфы не исчезли, ему не удалось уничтожить их, и именно одна из них, вышедшая из ада, положит конец его ужасному царствованию.
Увидев герб, сверкающий на нагрудных латах, Ниал почувствовала: она готова, и поняла, что решающая битва началась.
37
КРИК ПОСЛЕДНЕЙ БИТВЫ
Наступил канун последней битвы. В течение недели войска медленно перемещались к
Было решено, что Ниал на Оарфе отправится за линию фронта, сопровождаемая Идо и Соаной.
— Я не хочу идти на Большую Землю инкогнито, как трус. Я хочу прибыть туда достойно, чтобы все видели меня, — сказала Ниал во время последнего собрания. — Я хочу, чтобы Тиранно увидел меня издалека, чтобы он, волнуясь, спрашивал себя, кто я и чего хочу, и думал с ужасом о том, что может с ним случиться.
Генералы протестовали и просили ее избрать более осторожное поведение.
— Талисман — наша единственная возможность спасения. Если ты будешь убита до того, как прочитаешь заклинание, это будет концом, — сказал Неглар, надеясь ее образумить.
Ниал решительно покачала головой:
— Когда мой город был разрушен, я видела с вершины башни приближение вражеского войска. Я никогда не забуду ужас, испытанный мной, а вместе со мной и всеми обитателями города, мы видели смерть, идущую нам навстречу вместе с этим войском. Я хочу, чтобы Тиранно испытал то, что испытала я.
— Это — безумие, это означает, что ты ищешь смерти, — ответил Равен.
— Я отправлюсь не одна, — объяснила Ниал. — Меня будут сопровождать Соана и Идо. Идо защитит меня своим мечом, а Соана воздвигнет вокруг меня магический барьер, по крайней мере на то время, которое я буду совершать ритуал. Потом барьер разрушится, я смогу сражаться и встретиться наконец лицом к лицу с Тиранно.
Собравшиеся поняли, что решение Ниал было окончательным, и в конце концов нехотя, но согласились.
Вечер ознаменовался сильным снегопадом. Снег падал медленно, хлопьями, не переставая. Ниал сидела в комнате в доме Идо. Она не могла заснуть. Когда она оказалась в лагере, ей предложили вернуться в ее прежнее жилище, которое она занимала несколько месяцев, став Всадником. Однако, войдя туда, Ниал поняла, что не сможет жить в этом доме. С ним было связано множество воспоминаний. Все оставалось таким же, как до отъезда, включая кровать Лайо, на которой она, казалось, видела отпечаток хрупкого тела оруженосца. Она предпочла лачугу Идо, в которой могла рассчитывать еще и на поддержку учителя.
Сейчас она сидела одна в комнате, перед ней лежали доспехи. Если бы Лайо был еще жив, в этот момент он находился бы рядом с ней, чистил бы оружие. Теперь это надлежало сделать Ниал. Она взяла меч и начала его чистить. Клинок не был больше гладким и блестящим, как раньше, на нем остались следы многочисленных битв. Царапины и зазубрины невозможно было стереть, но меч был острым, как в тот первый раз, когда, только что выкованный в кузнице Ливона, Ниал взяла его в руки. Ее меч тоже устал, как и она сама; он слишком много сражался, был залит кровью, ему пора было отдохнуть в ножнах. Если боги помогут ей, на следующий день это долгожданное спокойствие придет вместе с поцелуями Сеннара.