Талисман
Шрифт:
— Я не хочу больше с тобой разговаривать.
— Не хочешь? А надо. Если будет нужно, я сам приеду и силой положу тебя в больницу. Я приведу в порядок твои дела. Твою часть компании я пока возьму на себя. Потом ее получит Джек, когда подрастет. А если ты думаешь, что сейчас заботишься о нем, притащив его за собой в это Богом забытое место, значит, тебе еще хуже, чем я думал.
— Что тебе нужно, Слоут? — спросила Лили усталым голосом.
— Ты знаешь, что мне нужно. О каждом человеке кто-то должен заботиться. Я хочу взять опекунство над Джеком.
— О, какое великодушие!
— Это не ответ. Лили, тебе нужна помощь, и только я могу тебе ее оказать.
— Да пошел ты знаешь куда!
— Знаю. Слушай меня дальше. Я все равно добьюсь того, чего я хочу. Я лез из кожи, чтобы компания «Сойер и Слоут» процветала, и она должна стать моей. Мы оформим все, и я стану вам помогать.
— Как Томми Вудбайну? — спросила она. — Иногда мне кажется, что вы с Филом были слишком удачливы. Но «Сойер и Слоут» была куда более кредитоспособной до того, как ты стал вкладывать деньги в недвижимость и промышленность. Кто теперь твои клиенты? Пара измотанных сатириков, полдюжины сумасшедших актеров и несколько безвестных писателей? Нет, раньше мне твои дела нравились больше.
— Слушай, кого ты учишь? — взорвался дядя Морган. — Ты не можешь содержать даже себя…
Он попытался взять себя в руки.
— Я забуду, что ты упомянула Томми Вудбайна, но это было низко с твоей стороны, Лили.
— Я вешаю трубку, Слоут. Не звони сюда больше и оставь Джека в покое.
— Ты ляжешь в больницу, Лили, и твои побеги…
Мать повесила трубку, не дав ему договорить. Джек аккуратно положил свою трубку и тихо отошел подальше от телефона, чтобы мать ни в чем не заподозрила его. В спальне было тихо.
— Мама! — позвал он.
— Что, Джек? — Ее голос слегка дрожал.
— С тобой все в порядке?
— Со мной? Да, конечно. — Она тихо приоткрыла дверь. Их глаза встретились. Какое-то напряжение возникло между ними. — Конечно, все в порядке. Почему что-то должно быть не так?
Джек опустил глаза. Она что-то поняла, почувствовал он. Догадалась, что он подслушал разговор? А может, она просто подумала о том же, о чем и он, — о своей болезни?
— Да пото… — сказал Джек смущенно.
Болезнь матери стала запретной темой в их маленькой семье.
— Я точно не знаю, но мне показалось, что дядя Морган… — Джек запнулся.
Лили вздрогнула, и Джек понял, что с ней происходит. Мать боялась точно так же, как и он. Она достала сигарету и щелкнула зажигалкой. Еще один острый взгляд упал на Джека.
— Не обращай внимания на этого паразита, Джек. Я разозлилась, потому что поняла: от него никуда не спрячешься. Твоему дяде Моргану просто доставляет удовольствие выводить меня из себя. — Лили выпустила тоненькую струйку дыма. — Боюсь, у меня пропал аппетит для завтрака. Почему бы тебе не поесть одному?
— Сходи со мной, — попросил Джек.
— Я хочу немного побыть одна. Постарайся
Постарайся меня понять. Поверь мне. Когда взрослые говорят так, они часто подразумевают под этим нечто совсем иное.
— Я буду разговорчивее, когда ты придешь. Пожалуйста, я прошу тебя.
На самом деле она хотела сказать: Я хочу выплакаться. У меня никак не укладывается в голове все это… Прошу тебя, уйди!
— Тебе принести чего-нибудь?
Она отрицательно покачала головой. Джек вышел из комнаты и только сейчас почувствовал, как он голоден. Он побрел по коридору к лифту.
Лишь в одно место он мог отправиться прямо сейчас. Он понял это, еще выходя из дверей номера.
Спиди Паркера не было ни в маленькой красной хижине, ни около пирса, ни под аркой, где двое старичков все еще играли в теннис. Его не было и под темной громадой «американских горок». Джек в отчаянии огляделся по сторонам, всматриваясь в пустынные аллеи парка. Все внутри у него сжалось. Вдруг со Спиди что-то случилось? Этого не может быть, хотя если бы дядя Морган узнал о нем (впрочем, что он мог узнать?), то… Джек представил, как черный фургон выворачивает на бешеной скорости из-за угла…
Джек пошел вперед, еще не зная, куда и зачем. В голове его был сплошной сумбур: ему представился дядя Морган, бегущий по коридору, из кривых зеркал на него смотрели ужасные монстры и бесформенные темные фигуры; рога вырастали на его лысине, за плечами наливался горб, руки превращались в когтистые звериные лапы…
Джек резко повернул направо и увидел, что приближается к странному круглому строению из тонких белых досок. Изнутри донеслось ритмичное постукивание, словно молотком били по наковальне или гаечным ключом по водосточной трубе. Джек нашел грубо сбитую дверь без ручки и толкнул ее вперед.
Внутри было темно. Звук был слышен отчетливее. Глаза Джека постепенно привыкали к темноте, и вскоре он разглядел смутные очертания стен. Он пошарил руками по стенкам и отыскал выключатель. Под потолком загорелась лампочка, испускавшая тусклый желтый свет.
— А, маленький странник! — раздался голос Спиди.
Джек обернулся и увидел своего друга, сидящего на земле перед разобранной каруселью. В руке он держал гаечный ключ. Перед ним лежала белая лошадь с поролоновой гривой. Серебристая трубка торчала из ее брюха. Спиди положил ключ на землю и спросил:
— Ну что, сынок, теперь ты готов поговорить?
Глава 4
Джек становится другим
— Да, я готов, — совершенно спокойным голосом ответил Джек.
И внезапно расплакался.
— Успокойся, маленький странник, — сказал Спиди, подойдя к нему. — Не плачь, сынок, успокойся.
Но Джек не мог успокоиться. Он только зарыдал еще громче, и ничто не могло остановить этот плач, как ничто не может осветить вечную тьму.