Талисман
Шрифт:
…не подписывай дяде Моргану никаких бумаг…
Выйдя из лифта, Джек впервые задумался, понимал ли Ричард Слоут, что представляет собой его отец.
За длинной галереей картин, которые все, как одна, изображали суденышки на бурном море, находилась дверь с номером 408. Она открылась, показав край выцветшего ковра. Солнечный свет, падающий из окна в зале, прямоугольником застыл на стене.
— Мама! — позвал Джек, входя. — Мне нужно с тобой…
В комнате никого
— …поговорить, — закончил он. — Мама?!
В комнате был беспорядок — перевернутая пепельница, недопитый бокал с водой…
Джек пообещал себе, что не станет паниковать. Он медленно повернулся к двери в ее спальню. Она была открыта, в комнате царил полумрак — Лили никогда не раздвигала шторы.
— Мама! Я знаю, что ты здесь!
Джек постучал в дверь ванной. Никто не ответил. Тогда он вошел. На столике перед ним лежали зубная щетка и расческа со светлыми волосками, застрявшими в ней.
Лаура де Луизиан! — отчетливо произнес внутренний голос, и Джек поспешно вышел из ванной — это имя ужалило его, как пчела.
— Нет, только не это, — сказал он себе. — Куда она могла деться?
Он зашел в свою спальню и окинул взглядом кровать, лежащий на полу портфель, маленькую стопку книг на столе, полотенца, разбросанные у входа в его собственную ванную.
И тут он снова увидел…
Морган Слоут, с грохотом распахнув дверь, врывается в комнату, выкручивает ей руки и тащит вниз…
Джек вернулся в гостиную. На этот раз его взгляд остановился на пустом кресле, в котором обычно сидела мать.
…выталкивает ее на улицу через черный ход и запихивает в машину. Его глаза желтеют…
Джек бросился к телефону:
— Это Джек Сойер говорит, то есть я… из комнаты… ой, 408… Моя мама не оставляла никакой записки? Она должна быть здесь, но… по какой-то причине… ой…
— Сейчас посмотрю, — сказала девушка на том конце провода. Джек судорожно сжал трубку, ожидая, когда она вернется. — Нет, для 408-й — ничего.
— А для 407-й?
— Это в одной ячейке.
— У нее не было никого последние полчаса или больше? Никто не приходил сегодня утром? Ну, в смысле, к ней?
— Это надо узнать у портье. Хотите, я спрошу?
— Ой, пожалуйста!
— Я рада хоть что-нибудь сделать. Такая скука!
Снова томительное ожидание.
— Никто не приходил. А может быть, она оставила записку где-нибудь в номере?
— Спасибо. Я посмотрю.
Джек повесил трубку. Сказал ли портье правду? Или двадцатидолларовая бумажка перекочевала из рук Моргана Слоута в его цепкие пальцы? Больше Джек ничего не мог придумать. Он сел в кресло, преодолевая желание заглянуть под кровать. Нет, дядя Морган не мог здесь побывать, он сейчас еще в Калифорнии. Хотя он мог прислать кого-нибудь. Спиди что-то говорил о людях, живущих сразу в обоих мирах…
Джек больше не мог здесь находиться. Он встал с кресла и вышел в коридор, закрыв за собой дверь. Сделав два шага, он остановился, вернулся,
Нет, последний раз она держала в руках газету в начале лета…
Ну, значит, просто вышла погулять.
Да, как же, позаниматься физкультурой. Или, может быть, Лили Кевинью вдруг решила стать чемпионкой по гимнастике? Сейчас она расставила снаряды по всему пляжу и усиленно готовится к следующей Олимпиаде.
Когда лифт добрался до первого этажа, Джек решил заглянуть в магазин. Пожилая светловолосая продавщица взглянула на него поверх очков. На стенде стояли журналы: «Ю Эс», «Пипл», «Нью-Хэмпширский журнал».
— Прошу прощения, — сказал Джек и вышел.
Около входа стояла кадка с большим унылым папоротником. Сбоку на стене висела бронзовая табличка.
…как явление и скоро должно исчезнуть…
Джек побежал по коридору к выходу. Ненавистный портье еще сильнее нахмурил брови и отвернулся к лестнице. Джек заставил себя подойти к нему.
— Мистер, — сказал он. У портье было такое выражение лица, будто он пытается вспомнить столицу Северной Каролины или важнейший продукт экспорта Республики Перу.
— Мистер!
Портье был всецело погружен в себя. Он занят, ему нельзя мешать.
Джек ни на минуту не сомневался, что все это — спектакль, и снова сказал:
— Мистер, помогите мне!
Портье наконец-то оторвал глаза от стола:
— Смотря чем, сынок. — Он сделал особое ударение на последнем слове. Джек решил не обращать внимания на эту насмешку.
— Скажите, моя мама не выходила из отеля некоторое время назад?
— Которое время? — Портье явно издевался над ним.
— Вы видели ее или нет? Это все, что я хочу знать.
— Боишься, что она увидит тебя с твоим дружком?
— Ну что вы как баран, ей-богу! — Джек и сам испугался своих слов. — Ничего я не боюсь, я только хочу знать, выходила она или нет? Если бы вы не были бараном, вы ответили бы мне сразу!
Лицо его пылало, руки сами собой сжались в кулаки.
— Ну, хорошо. Она выходила. — Портье снова уставился в стол. — На твоем месте я бы не давал воли языку. Тебе следовало бы извиниться передо мной, маленький Сойер, потому что у меня тоже есть глаза и мне кое-что известно.
«Мое дело — работать, ваше — говорить!» — припомнил Джек любимое отцовское изречение, хотя оно и пришлось не совсем к месту. Портье удовлетворенно моргнул.
— Может быть, она в саду? — предположил он, все еще издевательски улыбаясь, но Джек уже был за дверью.
В саду королевы вторых ролей и звезды мотокинотеатров не было. Впрочем, Джек заранее знал, что не найдет ее там. Ведь если бы она была там, он увидел бы ее по дороге в отель. К тому же Лили Кевинью вообще вряд ли пришла бы сюда. Это было так же похоже на нее, как если бы она занялась гимнастикой на пляже.