Талисман

Кинг Стивен

ТВОЙ ПОСЛЕДНИЙ ШАНС ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ.

Звук волн. Звук крутящихся железок на крутых крышах. Запах морской соли и пролитых напитков — напитков, пролитых давным-давно прекрасными людьми, которые теперь покрылись морщинами или умерли. Запах самого отеля. Джек снова посмотрел на грязное окно и без особого удивления увидел, что надпись уже изменилась:

ОНА УЖЕ УМЕРЛА, ДЖЕК.

ЗАЧЕМ ТЕБЕ ВСЕ ЭТО?

(Кто

теперь стадо?)

— Ты, Ричи, — сказал Джек. — Но не только ты.

Ричард издал храпящий, протестующий звук в руках у Джека.

— Пора, — сказал Джек и пошел. — Еще полтора километра. Так или иначе.

2

Грязные окна, казалось, расширились, когда Джек направился к «Эджинкорту», словно отель встречал его со слепым, но презрительным удивлением.

Неужели ты думаешь, малыш, что сможешь войти сюда, и надеешься выйти обратно? Ты думаешь, что ты действительно Джейсон?

Красные искры, такие же, как и в воздухе, вспыхивали и пробегали по стеклу. Они скатились по медным ручкам дверей и слились там воедино. Ручки начали тускло светиться, как железо на наковальне.

Давай, малыш, прикоснись, попробуй.

Однажды, в возрасте шести лет, Джек положил палец на холодную спираль электрического обогревателя и повернул ручку управления в крайнее положение. Ему было интересно, как быстро спираль нагреется. Секунду спустя он, крича от боли, отдернул палец, уже покрывшийся волдырями. В комнату вбежал Фил Сойер, посмотрел, что случилось, и поинтересовался у Джека, давно ли у него возникло это странное желание сжечь себя заживо.

Джек смотрел на тускло светящиеся ручки.

Давай, малыш. Помнишь, как тебя обжег обогреватель? Ты думал, что времени достаточно, чтобы убрать палец, но он сразу тебя обжег, не так ли? А как, по-твоему, это будет сейчас, Джек?

Еще несколько искр стекли к ручкам по поверхности застекленных дверей. Ручки стали красно-белыми, приближаясь к точке плавления. Если он прикоснется к ручке, она стечет ему в руку, сжигая плоть, обугливая сухожилия, доводя кровь до кипения. Агония не будет похожа на что-либо, что он чувствовал раньше.

Он подождал секунду, держа Ричарда на руках, надеясь, что Талисман снова позовет его или что «Джейсон в нем» выйдет наружу. Но вместо этого в голове зазвучал голос матери:

Тебя что-то или кто-то толкает вперед, Джеки? Давай, парень, ты все решил сам, ты можешь идти, если ты действительно хочешь. Кто еще сделает все это, если не ты?

— О’кей, мама, — сказал Джек. Он слегка улыбнулся, но голос его дрожал от страха.

Он протянул руку и взялся за дверную ручку.

Ручка была теплой — и все. Когда Джек повернул ее, красное свечение исчезло со всех ручек. Когда он толкнул дверь внутрь, Талисман снова запел, вызывая мурашки по всему телу: МОЛОДЕЦ! ДЖЕЙСОН! КО МНЕ! ИДИ КО МНЕ!

С Ричардом на руках он

шагнул в столовую Черного отеля.

3

Пересекая порог, он почувствовал неживую силу — что-то вроде мертвой руки, — пытающуюся выпихнуть его обратно. Джек приложил усилие, и противоборствующая сила ослабла.

В комнате не было совсем темно, но грязные окна пропускали очень мало тусклого света, и Джеку казалось, будто он в тумане или ослеп. Здесь царил запах гниения стен, где штукатурка медленно превращалась в кашу: запах пустого времени и кислой темноты. Но здесь было еще что-то, Джек знал об этом и боялся этого.

Потому что это место не было пустым.

Что именно здесь должно произойти, он не знал, но он знал, что Слоут никогда не осмеливался войти сюда, и он догадывался, что никто другой не бывал здесь тоже. Воздух был тяжелым и неприятным, словно наполненным медленно действующей отравой. Он чувствовал потаенные комнаты, наклонные лазы и тупики. Они давили на него. Здесь было безумие, ходячая смерть, странная иррациональность. Джек не мог найти слов, чтобы выразить это, но он чувствовал все это… он знал, что это было здесь. Так же как он знал, что все Талисманы Вселенной не смогут защитить его от этих вещей. Он вступил в странное ритуальное действо, исход которого, он чувствовал, отнюдь не был предрешен.

Он был один.

Что-то коснулось его затылка. Джек махнул рукой, и нечто откатилось в сторону. Это был огромный черный паук, висящий на нити. Ричард застонал. Джек поднял голову и увидел паутину, опутавшую давно замерший вентилятор с лопастями из твердого дерева. Тело паука было раздуто. Джек видел его глаза. Он не мог припомнить, чтобы он когда-нибудь видел паучьи глаза. Джек начал обходить паука, направляясь к столам. Паук поворачивался на нити, следуя за ним.

Шерртоф воррр! — вдруг завизжал он.

Джек закричал и панически прижал к себе Ричарда. Эхо от его крика гуляло под высоким потолком столовой. Где-то во тьме раздался металлический щелчок, и что-то засмеялось.

Шерртоф воррр! Шерртоф ВОРРР! — завизжал паук и внезапно поднялся обратно в свою паутину под потолком.

С тяжело бьющимся сердцем Джек пересек столовую и положил Ричарда на один из столов. Мальчик снова слабо застонал. Джек чувствовал ужасные опухоли под его одеждой.

— Придется покинуть тебя на некоторое время, приятель, — сказал Джек.

Из теней сверху: …Я… я присмотрю… присмотрю за ним… за ним… шертоф… шертоф воррр… Послышался мрачный смех.

Под столом, на который Джек положил Ричарда, лежала стопка скатертей. Верхние две или три из них были склизкими от плесени, но где-то в середине стопки он нашел одну не очень плохую. Он развернул ее, укрыл ею Ричарда по шею и пошел прочь.

Голос паука доносился с лопастей вентилятора и затухал во тьме, которая пахла гниющими мухами и шмелями: «…Я присмотрю за ним, шертоф ворр…»