Талисман
Шрифт:
— Тимми, — сказала темноволосая девочка, — я вот думаю, откуда здесь так несет дерьмом?
Парень ответил ей высокомерной улыбкой. Темноволосая девочка смерила Джека взглядом, а затем повернулась и побежала вдогонку за своими друзьями, уже переходящими через дорогу. Стеклянные двери центра открылись, пропуская внутрь самодовольного Тимми и трех его подруг.
Джек подождал, пока четыре фигуры, видимые сквозь двери, не уменьшатся до размеров щенков вдали, и только тогда вступил на площадку, открывающую двери.
Холодный сырой воздух окружил его со всех сторон.
Брызги
Тимми и его длинноногие принцессы поднимались по эскалатору в дальнем конце аллеи, направляясь, как предположил Джек, в ресторан со смешным названием «Капитанский столик», расположенный на втором уровне. Джек снова опустил руку в карман брюк и потрогал банкноты. Медиатор Спиди и монета Капитана Фаррена покоились на самом дне кармана вместе с горстью мелочи.
Между кондитерской мистера Чипса и магазином спиртных напитков Хайрэма Уолкера с вывеской «САМЫЕ НИЗКИЕ ЦЕНЫ» был зажат крохотный магазинчик со сказочным названием «ХРУСТАЛЬНЫЙ БАШМАЧОК», в одном углу которого находился прилавок, заставленный новой обувью, а в другом располагался сапожных дел мастер; стол перед ним также был завален обувью, но уже намного менее новой. Тот даже подался вперед, увидев, что Джек снимает с ног, очень сомневаясь, что здесь можно что-нибудь сделать.
Джек не узнавал ни одного названия кроссовок на прилавке: тут не было ни «Найка», ни «Пумы», они назывались «Спидстер» или «Буллсай», о чем гласила надпись на заднике каждого из связанных попарно ботинок. Это были, конечно, кроссовки, но кроссовки не для кросса. Они были слишком шикарные для этого.
Он купил самую дешевую пару, подходящую ему по размеру, с голубыми и красными зигзагообразными полосками. Сколько он на них ни смотрел, так и не смог найти никакого названия. Внешне они мало чем отличались от большинства других кроссовок на прилавке. В кассе он оставил шесть долларовых купюр и сказал продавцу, что коробка ему не нужна.
Джек присел на одну из лавочек около высокого фонтана и стащил с себя разодранные «Найк», даже не развязав шнурков. Когда он натянул новые кроссовки, его ноги, если б они могли говорить, непременно рассыпались бы в благодарностях. Джек встал с лавочки и выбросил свою старую обувь в длинную черную урну с контрастно белой надписью: «НЕ БУДЬТЕ СВИНЬЯМИ». Чуть пониже, маленькими буквами: «Земля — наш дом. Не надо мусорить».
Джек вошел под длинную низкую арку, оглядываясь в поисках телефона. Он подошел к киоску «ПОП-КОРН», протянул пятьдесят центов и получил квадратный стаканчик с воздушной кукурузой, горячей и сверкающей от масла. Человек средних лет, в круглой шляпе, с отвисшими, как у моржа, усами, продававший поп-корн, рассказал ему, что телефоны-автоматы — на втором уровне, за
Набивая рот воздушной кукурузой, Джек поднимался наверх. Выше него стояли две женщины — одна лет двадцати, другая намного старше. У второй были такие размеры, что своими боками она едва не тормозила эскалатор.
А если б Джек перенесся внутрь Торгового центра Бакаи — или даже на милю или две от него, — затряслись бы стены? Обрушились бы потолки? Посыпались бы кирпичи и балки, прожекторы и громкоговорители на головы тем, кто в этот момент был внутри? И принцессы-десятиклассницы, и даже высокомерный Тимми, и многие-многие другие попадали бы с поломанными руками, пробитыми головами, вывернутыми челюстями… За секунду до того как сойти с эскалатора, Джек увидел, как большие куски гипса и металла падают вниз, услышал страшный грохот от того, как они бьются об пол, крики, заглушающие этот грохот…
Ангола. Птичьи башни.
Джек почувствовал, как вспотели его ладони, и вытер их о штанины джинсов.
Наверху, тут же у эскалатора, Джек увидел льющийся слева свет и, повернув туда, обнаружил длинный кривой коридор, пол и стены которого были выложены светло-коричневым кафелем. Как только поворот коридора скрыл его из виду всех находящихся на втором уровне, Джек увидел три автомата под прозрачными пластиковыми колпаками. Напротив телефонов располагались двери с надписями «М» и «Ж».
Забравшись под колпак, Джек набрал 0, потом код местности и номер отеля «Альгамбра».
— Слушаю вас, — сказала телефонистка.
— Я звоню миссис Сойер из четыреста седьмой или четыреста восьмой. Скажите, пожалуйста, что это Джек.
Телефонистка ответила, и сердце Джека бешено забилось. Она переключила звонок на аппарат в номере. Телефон прозвонил раз, два, три…
Затем наконец раздался голос матери:
— Боже мой, сынок, как я рада тебя слышать! Положение покинутой матери слишком тяжело для такой старухи, как я. Мне иногда кажется, что я навсегда тебя потеряла, когда ты не крутишься рядом и не советуешь мне, как поступать с посетителями…
— Ты просто слишком шикарна для большинства посетителей, — сказал Джек и почувствовал, что он сейчас расплачется с облегчением.
— С тобой все в порядке, Джек? Только не ври.
— Все хорошо, правда, — сказал он. — Да, хорошо. Я как раз хотел узнать, как ты… Ну, ты понимаешь, что я имею в виду.
В трубке раздался тихий электронный шорох, такой звук издает песок, когда ветер гонит его по пляжу.
— У меня все нормально, — ответила Лили. — Мне даже немного лучше. Я совсем не болею, если ты об этом беспокоишься. Мне хотелось бы знать, где ты сейчас?
Джек помолчал секунду, в трубке снова зашуршало.
— Я в Огайо. Очень скоро я буду у Ричарда.
— Когда ты вернешься, Джеки?
— Я не знаю…
— Не знаешь! Клянусь, малыш, если б твой отец не называл тебя этим дурацким именем — маленький странник — и если б ты тогда попросил об этом десятью минутами раньше или двумя минутами позже…
Громкий треск поглотил конец фразы, и Джек вспомнил, как она выглядела в кафе — изможденная, осунувшаяся, старая женщина. Когда треск прекратился, он спросил: