Таллинские палачи - 2
Шрифт:
Одна из обитых жестью дверей приоткрылась, и из-за нее послышалось невнятное: «Ммм… Эээххр…»
— Тимофеич! — усмехнулся Стасис.
Дверь, наконец, распахнулась, и из своей комнатки действительно вышел Степан Тимофеевич. Его здорово качало, глаза туманно взирали на животы визитеров. До лиц они не дотягивали, но Стасиса Тимофеич узнал — на слух, наверное.
— А ты… не шел… домой? — он был слабо удивлен.
— Наш дом теперь здесь! — заявил Олег. — Гуляем?
Степан Тимофеевич попытался пристально взглянуть на грудь
— Ихто?
— Свои, — заверил Стасис.
— Тогда заходь.
Первым собирался войти Олег, но Тимофеич упер в его живот черную ладонь:
— Дивчина… Она ж як… ох… охренидея! И потому вперед.
Олег хмуро глянул на масленый отпечаток пятерни Тимофеича на своей рубашке, озадаченно почесал затылок:
— Какие мы интелектуалогентные.
Инга показала ему язык и попыталась протиснуться мимо хозяина в его комнату, но на пороге была остановлена.
— Это что? — Тимофеич немного опасливо уставился на пистолет в ее руке.
— Зажигалка, — безразлично махнула Инга и ступила в помещение. — Как здесь уютно!
Вдоль одной стены помещения тянулись длинные трехъярусные стеллажи, заваленные всевозможными, преимущественно бросовыми запчастями. Стену напротив занимали ящик со сваленными на нем громоздкими инструментами, два снятых со списанного «газона» сиденья и тумбочка между ними. А под закрашенным белой краской окном стоял огромный верстак.
— Еще зажигалка, — изумленно пробасил Степан Тимофеич, глядя на пистолет в руке Стасиса.
— А вот еще, — Олег показал свой пистолет, достал из-за ремня другой. И еще.
— Много… курите вы, хлопцы, — Степан Тимофеевич бросил на сиденье у верстака пожелтевшую от времени газету, предложил Инге присесть и тут же плюхнулся на второе.
Друзья заинтриговано глянули на стоящую в центре тумбочки только начатую бутылку водки и наполовину наполненный стакан. Степан Тимофеевич облокотился на край тумбочки, упер осоловелые глаза в пол и, борясь с дремотой, едва слышно поинтересовался:
— Выпить… хоче… те?
Друзья переглянулись. Угадав их мысли, Инга брезгливо поморщилась:
— Пьяницы! Как вам не стыдно? Из одного стакана и без закуски…
— Романтика, — кивнул Тимофеич.
— Я сейчас, — Стасис положил кейс Инге на колени, сходил в вулканизаторную и вернулся оттуда через минуту с четырьмя стаканами и несколькими ломтиками намазанного маргарином хлеба.
— Ну что? — он победоносно глянул на Ингу.
— А четвертый стакан зачем? — нахмурилась она.
— Бог… Он за троицу, — буркнул Степан Тимофеевич и стал засыпать.
— Тебе грамм пятьдесят тоже не помешает, — ответил за Стасиса Игорь и разлил по стаканам почти все содержимое бутылки. — Мужичку на опохмел тоже осталось, — он вылил водку из стакана Тимофеича обратно в бутылку и положил на стакан ломтик хлеба.
— За удачу? — предложил Олег.
— За удачу, — вздохнул Стасис.
Друзья одновременно выпили, слегка покривились
— Пей!
— Первое средство от любого стресса, — объяснил ей Олег.
— А вот его слушай поменьше, — предостерег Игорь. — Советы пьянчуги в этом вопросе — последнее дело.
Олег обиженно надулся, но промолчал. Инга отложила кейс на верстак, старательно выдохнула, приняла свою дозу и, сдавленно кашлянув, страдальчески поморщилась:
— Какая гадость!
— В этом деле первое впечатление чаще всего обманчиво! — заверил уже веселеющий Олег и подмигнул.
Разгоряченные организмы мгновенно вбирали алкоголь, и вскоре всем беглецам стало очень даже хорошо. Даже Инга размякла и заулыбалась.
Стасис и Игорь закурили.
— Рассказывай, — Стасис выпустил клуб сизого дыма и требовательно посмотрел на Ингу. — Что в кейсе на самом деле?
Она окинула мужчин победоносным взглядом, протянула руки к кейсу, но тут же в испуге их одернула — закинув голову, Степан Тимофеевич вдруг захрапел и настолько жутко, что Олег даже невольно потянулся за пистолетом.
Немного успокоившись, Инга набрала откуда-то известный ей шифр замков и распахнула кейс. Друзья остолбенело уставились на никогда ранее не виданную ими кучу перетянутых резинками от бигуди пачек стодолларовых купюр.
— А где фломастеры и «богатырский» «Марс»? — спросил Олег.
Пока Аликбеков и Греховодников обстреливали улицы, Агафонов со «Скорпионом» наготове стерег входную дверь. Он был уверен, что кто-то, имеющий отношение к кейсу с порошком, обязательно явится и попытается взять свое. Стрельба и даже взрывы на Уус-Садама остановить этих людей не могли.
Как только Греховодников закончил «копание» улицы, за дверью послышалось какое-то движение.
Прапорщик отступил назад по коридору и заглянул в гостиную:
— Аликбеков.
Парень удивленно посмотрел на почему-то шепчущего командира.
— Иди к Греховодникову, — велел Агафонов. — У нас гости. Приготовьтесь к достойной встрече.
Аликбеков понимающе кивнул и направился к двери в соседнюю комнату.
— Эй! — все так же шепотом окликнул его прапорщик. — Дождитесь, когда я начну стрелять.
Сержант снова кивнул. Агафонов отступил на кухню и присел на корточки за холодильником.
Входная дверь еле слышно распахнулась, и в квартиру прокрались вооруженные «Скорпионами» и «ТТ» головорезы Кульднока. Ханс и Рейн неожиданным вторжением группы Агафонова были настолько перепуганы, что даже не сообразили подать условленный сигнал тревоги, и парни заподозрили неладное лишь когда из квартиры началась стрельба по улице. Они понимали, что происходит нечто из ряда вон выходящее, и предпочли бы тихо отсидеться в своем убежище. Но потерю товара Кульднок им не простит — пришлось плюнуть на страхи и пошевеливаться.