Там, где цветут дикие розы. Анатолийская история
Шрифт:
Однако Даниэл стал замечать, что эта парочка относится к нему не просто по-дружески, а как бы к новобранцу. Их разговоры становились все более откровенными.
Даниэл понимал, что это доверие рано или поздно потребует ответных шагов. И сегодня, мчась в предрассветной мгле по шоссе в сторону Гейдельберга, он чувствовал, что его позвали не на простую прогулку.
Подъехав к заправке, он увидел там одиноко стоящий зеленый микроавтобус «Каравелла». Интуиция подсказала Даниэлу, что надо остановиться поближе к нему. Он на ходу заглушил мотор и бесшумно подкатился
Принял своего пассажира и Даниэл.
В «Каравелле» опустилось стекло со стороны водителя, и Даниэл увидел седоусого мужчину в темных очках и лыжной шапочке.
— Андраник, за тобой набережная и Фишплац. Петер, держишь Старый мост и соборную площадь… — Он повернулся к Даниэлу и, выдержав паузу, произнес: — А ты, Дэн, покатаешься по Гауптштрассе. Вас сменят в пятнадцать ноль-ноль. Надеюсь, все достаточно тепло одеты? Вопросы есть?
Даниэл мог бы задать десяток вопросов, но промолчал, как и все остальные.
— Нет вопросов? Тогда— с Богом, вперед…
Они разъехались в разные стороны. Выруливая на главную дорогу, Даниэл остановился, опираясь одной ногой на асфальт. Его пассажир опустил свою ногу с подножки одновременно с ним. И поднял тоже одновременно, как только мотоцикл тронулся, — причем, прежде чем поднять ногу, оттолкнулся ею от дороги. Это незаметное движение выдавало в пассажире опытного мотоциклиста. К тому же он сидел как влитой, безукоризненно повторяя малейший наклон Даниэла при поворотах.
В утренний час Гауптштрассе была свободна почти на всем своем протяжении. Даниэл пролетел по ней до самого вокзала и там развернулся, чтобы ехать обратно. Он решил не задавать никаких вопросов, чувствуя, что все необходимые указания получит от пассажира.
Так и вышло. Едва он развернул мотоцикл, чтобы снова промчаться по главной улице Старого города, как пассажир похлопал его по плечу:
— Стой. Глуши мотор. Постоим здесь.
Они зашли в только что открывшееся кафе и сняли шлемы. Здесь Даниэла ожидала еще одна новость — его пассажиром оказалась девушка. Ярко-рыжая, коротко стриженная, с жемчужной бусинкой под нижней губой, да еще с татуировкой, которая выползала на ее тонкую шею из-под воротника… «Видела бы мама меня в такой компании», — подумал Даниэл.
Девушка между тем достала пачку длинных сигарет и протянула ему. Он отрицательно замотал головой. Наверное, сделал это слишком выразительно, потому что она усмехнулась:
— Бережешь здоровье? Или следуешь последней американской моде?
Вместо ответа он пожал плечами.
— Меня зовут Вероника. А тебя, значит, Дэн? — Она выпустила струю дыма и проговорила, пародируя английскую гнусавость: — Дэн Браун…
— К счастью, не Браун, — немного обидевшись, ответил он. — Терпеть его не могу, этого Дэна Брауна. Не понимаю, почему все с ним так носятся?
— А мне нравится, — с усмешкой призналась Вероника. — Прикольно пишет чувак. Наверное, ржет как чокнутый, когда сочиняет всю эту фигню. Но толпа без такой жвачки
— Но ты тоже его читаешь. Значит, ты тоже — толпа?
Она поморщилась:
— Я читаю, потому что у меня работа такая — читать всякую хренотень. Я социолог. А ты?
— Студент. Юрфак.
— Дэн — это кличка? У нас некоторые скрывают имена.
— Меня зовут Даниэл.
— Ага, — протянула Вероника и глянула на него как-то по-новому, с интересом. — Получается, Полковник нам тебя представил. Обычно новичков представляют после проверки. Значит, тебя уже проверили?
Даниэл снова пожал плечами, подумав, что кличка «Полковник» была самой подходящей для того пожилого человека в «Каравелле». В нем, несмотря на неприметную внешность, угадывалась скрытая сила и властность.
— Ну конечно, проверили, — продолжала Вероника. — Иначе тебя бы здесь не было. Ты свою задачу знаешь?
Он кивнул:
— Кататься по Гауптштрассе. И не задавать лишних вопросов.
— Все верно. А ты сам- читал Дэна Брауна? Или просто, как все, ругаешь его, потому что мама сказала, что он бяка?
Вероника оказалась крупным знатоком литературы. Разбиралась она и в музыке, и в кино. Она тормошила Даниэла неожиданными вопросами, и он понемногу разговорился. После получасовой беседы Вероника вынесла социологический диагноз. Оказалось, его вкусы типичны для младшего поколения рабочего класса.
— У меня в семье нет ни одного рабочего, — запальчиво заявил он.
— Обсудим это позже. — Она встала, надевая шлем. — Давай прокатимся. Только медленно.
Медленно? При всем желании Даниэл не мог бы теперь ехать быстро, потому что все улицы города уже заполнились автомобилями. Машины едва ползли, часто останавливаясь, чтобы пропустить пешеходов, спешащих к трамваям. Дэн попытался лавировать между автомобилями, но Вероника потянула его за локоть, удержав от лишних маневров. Так они совершили несколько кругов по Старому городу, время от времени отсиживаясь в разных кафе и ведя глубокомысленные беседы о роли искусства в манипуляции сознанием потребителя.
Неожиданно очередную сентенцию Вероники перебила трель мобильного телефона. Она, не отвечая на звонок, глянула на дисплей. Затем вытянула из нагрудного кармана «косухи» маленькую капсулу наушника на почти невидимом проводе и прицепила ее к уху.
— Работаем, — сказала она с той же беспечной улыбкой, с какой только что рассказывала о рекламе, скрытой в фильмах про Гарри Поттера.
Свой рюкзак она перевесила на грудь и расстегнула на нем боковую молнию. Прежде чем надеть шлем, Вероника коротко приказала:
— Остановишь возле библиотеки, за газетным киоском. И будь готов к резкому старту.
Она заметно побледнела, и на скулах проступили веснушки. Сейчас девушка была по-своему красива, но Даниэл не успел ею полюбоваться, потому что Вероника опустила забрало шлема и уселась к нему за спину.
Он тронулся и, удачно проскочив несколько светофоров, через пару минут уже притормозил возле газетного киоска. Вероника сошла на асфальт и остановилась возле стенда с журналами. Со стороны могло показаться, что она внимательно изучает обложки. Но Даниэл по неуловимому повороту головы понимал, что девушка наблюдает за выходом из библиотеки.