Там, где цветут дикие розы. Анатолийская история
Шрифт:
Его тоже так и тянуло посмотреть в ту сторону, но он понимал, что его задача — следить за движением, чтобы быть готовым в любой момент отъехать от тротуара. В зеркале он вдруг заметил черный мотоциклетный шлем, мелькнувший между пестрыми пятнами автомобильных крыш и стекол. Через минуту мимо него проехала «Хонда», на которой восседали двое в черной коже. Кто это был? Андраник или Петер?
Вероника бросила монетку на прилавок и, свернув журнал в трубку, запихнула его в рюкзак. Сев позади Даниэла, она приказала:
— Следующий светофор. Поворот налево. Встанешь напротив кофейни.
Напряжение,
— Вот он, — тихо произнесла Вероника.
Импозантный седой мужчина в светлом плаще прошел мимо них по безлюдной улочке, небрежно помахивая полиэтиленовым пакетом. Он остановился, разглядывая витрину. И вдруг торопливо зашагал по тротуару. Он поднес пакет к груди, что-то взял в нем и бросил пакет рядом с урной. Его шаги становились все шире, все быстрее.
Улица была пуста. Лишь впереди виднелась фигура еще одного человека, который, выйдя из кофейни, шел по узкому тротуару, попыхивая сигаретой. Мужчина в светлом плаще шагал все быстрее, словно хотел догнать идущего впереди. Дэн напрягся. То, что он видел, было похоже на погоню. И вдруг он почувствовал, что именно ради этой погони его и вызвали в Гейдельберг…
— Вперед! — Вероника нетерпеливо хлопнула Дэна по плечу. — Не спугни только.
Он не рванул с места, а плавно оттолкнулся от тротуара. Мощный мотоцикл почти бесшумно покатился по брусчатке, настигая мужчину в светлом плаще. У того в опущенной руке сверкнуло длинное лезвие ножа.
Даниэл почувствовал, что Вероника обхватила его за пояс одной рукой и немного свесилась вправо. Он хотел чуть вывернуть колесо, чтобы сохранить равновесие. Но почему-то понял, что сейчас нельзя вилять, и просто отклонил корпус для баланса.
За спиной раздался едва слышный хлопок, потом второй, третий.
Даниэл не видел ничего, кроме дороги. Но краем глаза он заметил, что человек с сигаретой свернул за угол и так же безмятежно зашагал по переулку в сторону набережной.
— Вперед, вперед! — нетерпеливо выкрикнула Вероника, обхватывая его обеими руками.
Даниэл прибавил газу, и мотоцикл вырвался из тесной улицы на широкую набережную.
— На трассу! — приказала Вероника.
Но, прежде чем свернуть, он успел глянуть в зеркало и увидел — улочка была пустынна по-прежнему, и только человек в светлом плаще лежал на тротуаре, широко раскинув руки, и рядом на асфальте блестел длинный нож…
Боевая группа «Полковника» получила не совсем обычное задание. Она должна была прикрывать турецкого режиссера. Информация о том, что «Серые волки» готовят на него покушение в Гейдельберге, была абсолютно достоверной. Известен был и период времени, когда оно должно было произойти. Но, как всегда, слишком много оставалось неизвестным, о чем можно было только строить предположения.
Руководитель группы, основываясь на своем богатом боевом опыте, предполагал, что нападение на Илмаза будет предпринято на автостоянке. На всех остальных точках своего следования
Кроме того, «Полковник» знал, что на этот раз «Серые волки» не станут устраивать себе рекламную акцию из этого убийства. Нет, у них уже были заготовлены листовки, в которых ответственность за эту «казнь» якобы брали на себя курды. А для почерка курдских террористов характерно применение автомата Калашникова. Следовательно, вот еще один аргумент в пользу того, что все случится именно на стоянке, а не на улице или в кафе. Пара очередей из проезжающей мимо машины — и нет больше вредного режиссера!
«Полковник» мог рассчитать почти все. Но, опытный солдат, он прекрасно знал, что война течет по непредсказуемому руслу. Особенно война тайная, война без правил. Вот только что из «мерседеса», который его люди «вели» чуть ли не на буксире, исчез, нет, просто испарился
Сулейман Гази. Какие еще сюрпризы приготовила жизнь? На всякий случай «Полковник» решил сопровождать Илмаза на всем его пути. Основные силы сосредоточились вокруг режиссерского «пассата», и как только боевики-«волки» себя обнаружат, они будут уничтожены на месте. А вспомогательные группы отслеживали каждый шаг Илмаза.
И надо же было такому случиться, что «волки» решили просто зарезать беднягу-режиссера! Один из них накинулся на него прямо посреди улицы и уже занес было тесак, но меткие и беспощадные пули Вероники навсегда вычеркнули его из списка боевиков.
— …Пойми, они «волки», а мы — волкодавы, — говорил Андраник Даниэлу спустя пару часов, когда они остановили свои мотоциклы возле стадиона в Мангейме. — Каждый занимается своим делом. Понимаешь?
— Понимаю, — с трудом разжав онемевшие губы, ответил Даниэл.
— Мы не террористы. Мы антитеррористы. Знаешь, кого мы остановили? Это киллер. Он уже был готов убить одного хорошего человека. А мы ему не позволили. Что же в этом плохого?
— Я ничего не говорю, — буркнул Даниэл.
И перед его глазами снова встала эта картина — пустая улица и человек, лежащий на тротуаре. Со стороны казалось, что это не человек, а куча тряпья…
— Мы за ним следили несколько месяцев. Опасались, что сегодня они могут устроить целое шоу со стрельбой и взрывами. Знаешь, кого они хотели убить? Режиссера, который снимает кино про турок и армян.
— Он армянин?
— Нет. В том-то и дело, что турок! — торжествующе сказал Андраник. — Понимаешь? Он турок, а ты армянин, и именно ты его спас от турок. Видишь, как все переплелось? Все нации смешались, все народы, которые обижены турками. Петер — он вообще-то немец, но по матери — курд. А Вероника — киприотка.
— А «Полковник»? — спросил Даниэл.
Андраник посерьезнел.
— Он карабахский. Но о нем тебе еще рановато знать. Видишь? Мы тут со всего мира собрались. И по всему миру носимся. И ты будешь с нами носиться — если захочешь. Но об этом позже поговорим. А сейчас нам надо показаться на стадионе. Все должны знать, что сегодня мы, как всегда, проторчали тут весь день. Завтра у тебя что?