Там, где цветут подсолнухи
Шрифт:
– Как слышно, капитан?
– Да, Чара.
– Мне удалось взломать компьютер, но часть материалов стерта. Я не владею информацией, что здесь произошло, но тебе выданы все полномочия – Оливер в твоем распоряжении.
– Спасибо. Конец связи. – не дожидаясь ответа,
– Сэр, уровень вашего допуска подразумевает доступ к любой информации и помещениям звездолёта «Бристоль».
Слегка улыбнувшись, Майк продолжил:
– Пожалуйста, предоставь мне развернутую информацию об экипаже и целях корабля.
– Уже ищу, капитан Форрис – искусственный интеллект, словно архивариус, погрузился в закрома цифровых рукописей и картотек. Спустя пару секунд он произнёс – К сожалению, сэр, все данные были стерты, я, как и вы, не имею и малейшего представления, что здесь произошло и какой экипаж обитал на судне.
Ответ компьютера озадачил Майка. За двадцать лет работы во флоте капитан Форрис впервые видел, чтобы компьютер не мог предоставить данные об экипаже.
– Оливер, были ли попытки удаления памяти?
– Никак нет, сэр, моя память не была затронута.
«Как такое вообще может быть?» – Майк опешил.
– Оливер, подскажи, как твоя память могла быть не тронута и при этом, ты ни черта не знаешь о своем звездолете?
Машина притихла. Майк всем существом ощущал, как ток бегает по волокну, будто по нейронам – Оливер думал.
– Есть одно предположение, сэр. Часть памяти заблокирована, и я смог обнаружить, где именно.
– Сбрасывай
– Уже, сэр.
На линзах выскочило уведомление о загрузившихся материалах. Пятьдесят лет назад Бристоль отправился на разведывательные поиски Гелия-3. Экипаж: тридцать шесть человек, большинство женщины.
– Спасибо, Оливер. Прошу открыть все отсеки и ждать дальнейших указаний. Конец связи.
– Сделано, капитан Форрис. Конец связи.
По пути к технической секции следовало пройти через каюты экипажа. Девственно чистые комнаты, монолитные серые стены и блестящие потолочные трубы удивили капитана, минуту назад бродившего в грязи. Матрасы были обернуты в пленку, как и зубные щетки, халаты и тапочки – никто не жил здесь. Оглядев каюты, Майк направился в процессорную камеру, где в ледяной колбе плавал один из четырех чипов корабля. Температура в камере достигала минус пяти градусов по Цельсию, а в стакане, так Майк шутливо называл ёмкость для охлаждения процессора, приближалась к абсолютному нулю. От холода спирало дыхание, а конечности вздрагивали из стороны в сторону. Форрис прошелся беглым взглядом – все вокруг казалось схожим и знакомым: те же рычаги и пульт управления. Он понимал, что делает каждая кнопка и это настораживало: за пятьдесят лет на звездолётах мало что поменялось. Куда девался прогресс, воспеваемый в каждом аудио-, видеоряде? Куда девалась сила корпораций? Предел был достигнут пятьдесят лет назад и всем было плевать.
Конец ознакомительного фрагмента.