Там, где нет тебя
Шрифт:
— Что ты здесь делаешь? — первый вопрос, который срывается с её губ как только они уходят со сцены.
— Я тоже рад тебя видеть, — улыбается Влад в её удивленно-смущенное лицо. Как же он по ней соскучился. Если бы она только знала. Если бы только могла понять, что день без нее это пытка и мука.
— Прости, — она виновато пожимает плечами. — Ты сказал, что приедешь завтра.
— Я и собирался завтра, — оправдывается Влад. — Но позвонила Лера и сказала, что я должен буду её награждать, а вместо нее почему-то дали награждать
Анин смех мелодичным звоном оседает Владу на плечи, затрагивая самые чувствительные струны его души. Как же он любит её смех. Удивительно… Есть ли в этой женщине хоть что-то чего он не любит?
— Какой ужас, — качая головой, добродушно возмущается она. — Вечно у нас все перепутают. Бедная Лера. Бедный Игорь.
— Какой Игорь?
— Нестеренко, — не переставая улыбаться, сообщает Аня. — Ты представляешь, он меня на эту церемонию вытащил, платье нашел, прическу сделал, потому что хотел перед камерами засветиться, а его в итоге так продвинули. У него наверно сейчас глубокий шок.
— У меня тоже был глубокий шок, когда я из конверта твое имя вытянул, — очень правдоподобно врет Влад. — Я-то был уверен, что там Лера! Хорошо, что хоть прочитал, что там написано. А если бы сдуру Лерку назвал? Вот это конфуз бы был!
Аня начинает звонко хохотать и в порыве смеха хватается тонкой ладошкой за его руку, утыкаясь лбом в его грудь.
Нокдаун…
Дайте воздуха…
Выстоять бы.
— Тебе смешно, а меня Лерка прибьет, — Влад отчаянно пытается собрать в кучку мозги, превращающиеся в кисель от такой будоражащей кровь близости с ней.
… Черт, с этим надо что-то делать. Я превращаюсь в озабоченного маньяка. Губы… Опять эти губы…Облизала…Господи, зачем она так делает?
— Перед Лерой я тебя так и быть обелю, — шутливо вздыхает Аня. — Я правда собиралась уехать сразу после церемонии, но теперь видимо придется остаться на банкет.
— А там кормить будут?
— Вольский, ты в своем репертуаре, — Аня опять смеется и даже не представляет какое удовольствие для Влада видеть её такой счастливой и жизнерадостной. — Тебе бы только поесть.
— Я с самолета — нежравши, — наиграно-обижено дуется он. — А меня вместо того чтобы покормить — одели в вот это, — оттягивает он полы своего пиджака, — и на сцену речь толкать.
— Чудесный костюм кстати, — вдруг замечает Аня. — Ты в нем какой-то другой совсем.
— Что, слащавый? — кисло кривится Влад.
— Нет, — тепло улыбается она, неожиданно поправив рукой узел его галстука. — Очень строгий и элегантный.
Слова застревают в горле, да и нет их вообще, только глупая мысль:
— Неужели заметила? Неужели что-то меняется? Что-то, чего она еще и сама не поняла.
— А ты очень красивая, — как же сложно говорить это так ровно и безэмоционально, без единого намека на ту одержимость ею, что рвет его сейчас изнутри. — Никогда не видел тебя в таком нарядном платье,
— Спасибо, — кажется, она смущается, и в воздухе повисает неловкая пауза, которую Влад заполняет свои вопросом:
— Ну как там мой дом? Стены еще целы или мне перебираться к маме?
— Целы твои стены, — уверяет она. — И даже некоторые добавились.
— Засада. Посмотреть охота, но не буду.
— Почему?
— Хочу увидеть все целиком, когда полностью будет готово.
— И как у тебя терпения хватает? — искренне изумляется Аня. — Я бы не выдержала и уже хотя бы одним глазком взглянула. Ну и сила воли у тебя!
Влад, усмехаясь, опускает глаза, потому что его хваленая выдержка, кажется, трещит по всем швам от одного взгляда на нее в этом потрясающем платье.
…Черт, и нафига я его ей купил? Это не платье, а откровенная провокация.
Церемония заканчивается и покидающая зал публика шумно заполняет фойе, а вездесущие журналисты и фотографы разводят Аню и Влада по сторонам, начиная задавать вопросы и щелкая перед ними затворами объективов.
Влад что-то нехотя отвечает, напряженным взглядом выискивая в толпе её фигуру, с досадой понимая, что потерял её из вида.
…Мать вашу…Где вы взялись на мою голову со своими интервью. Хоть бы не сбежала.
Она не сбежала. Видя его свирепый и рассерженный взгляд, подошедшая к нему с лукавой улыбкой Лера тихо шепнула ему на ухо:
— Владик прекрати смотреть на журналистов, как палач на потенциальных жертв. Аня в соседнем зале. Через полчаса начнется вечеринка, расслабься.
Расслабиться не получилось. Их с Аней усадили за разные столы и вместо того, чтобы наслаждаться беседой с любимой женщиной, он выслушивал нудное брюзжание какого-то депутата и его жены, жалующихся на погоду, вечные пробки и мировой кризис. Изредка Влад бросал косые взгляды в сторону Ани, завидуя белой завистью, сидящим рядом с ней людям. Вечер начинал его раздражать. На эстраду выходили отечественные звезды, развлекая публику веселой попсой, и Вольский, с глухой досадой думал — «неужели в их репертуаре нет хоть одной лирической песни, под которую можно бы было пригласить женщину на медленный танец?»
Наконец, неожиданно приглушили свет, и в зале зазвучала нежная мелодия. Влад нетерпеливо вытянулся на стуле, собираясь выждать несколько минут чтобы подойти к Ане, и вдруг замер, уставившись на её застывший профиль, напряженно прислушиваясь к словам песни.
…Кто приходит и заводит эти часы,
Словно наших дней возводит солнце на весы -
Дней до разлуки…
Как мы жили — не ценили каждый светлый час,
Мы с тобою позабыли все, что выше нас -
Там, во вселенной…